то я бы только и сказал, что «на здоровье». Я к этим вопросам отношусь не очень серьезно. А вот Алиска – другое дело. Меня ведь больше дед воспитывал. А Алиса – папина любимица. А папаша у нас такой, знаешь… патриарх. Столп общества. Традиции, семейные ценности и все такое. Так что она с этой последней бутылкой носилась, как дура. Я семь лет учился в Ле Корне, а теперь в Лиа Фаль возвращаюсь. Поэтому и вещей много вез и бутылки эти. А Алиска из Лиа Фаль всего на пару месяцев уезжала. Но бутылку с собой прихватила. Она никогда не говорила, но я-то знаю – она все надеется встретить… – он замолчал.
– Кого?
– Ну… не знаю… Судьбу… Кого-то… Кого-то надеется встретить. Потому и бутылку эту с собой постоянно таскала. – Он прыснул в кулак.
– Ты-то чего радуешься? – Я закончил мыть сапоги и начал набивать их сухой травой.
– Не знаю. – Он сокрушенно покачал головой. – Просто мне это показалось забавным. Да и до сих пор кажется, если честно. – Он снова хохотнул. – Но Алиска расстроится. Я никогда не понимал этого ее пунктика и подшучивал над ней постоянно. Но она расстроится.
Да уж. Представляю себе.
– Ты говоришь «по особым случаям». А ее спасение считается особым случаем?
– Ты что, вообще ни хрена не понял из того, что я говорил?
– Да не особо много, честно говоря.
– Она этот коньяк хотела на свадьбе своей выпить. С мужем. Или с женихом. Пунктик у нее такой, я же говорю.
– Слушай, а может, ей твою бутылку подсунуть? Вряд ли она хорошо в коньяках разбирается.
– В коньяках она, может, и не разбирается, но читать умеет. Глянь-ка. – Он протянул мне злополучную бутылку.
Я глянул. «QUINT».
– Нет, с другой стороны.
«ALISA».
– А если перелить?
– Перелить можно. А вот запечатать сургучом и поставить печать Дома Квинтов вряд ли удастся. Понимаешь, Макс, я бы ей с радостью и обе свои бутылки отдал, и мизинцы в придачу, но только ей именно эта нужна. Это папа ей так голову заморочил со своими традициями. – Он тяжело вздохнул и задумался.
Минуты три мы молчали. Потом Альф закрыл лицо ладонями и беззвучно засмеялся.
– Что еще?
– Знаешь, – он весело поглядел на меня, – я бы не отказался заиметь себе такого родственника, как ты.
– Благодарю, – кисло сказал я. – Боюсь, только папа будет возражать.
– Пожалуй. Да и Алиса тоже. Это важнее.
– Почему?
– Папа в ней души не чает. Говорит, что она очень на маму похожа. Я-то маму плохо помню. Мне было пять лет, когда она умерла. Всех Алискиных подруг родители уже давно замуж повыдавали. Папа лет восемь назад тоже пытался. Только Алиса сказала «нет», и на этом все закончилось. Папа рукой махнул и сказал, что пусть сама себе кого ей надо ищет.
– Похоже, она им вертит как хочет.
– Она всеми вертит как хочет, – легко согласился со мной будущий хозяин империи Квинт.
Чем больше Альф рассказывал мне о маленьких слабостях членов своей семьи, тем меньше мне хотелось находиться вблизи Алисы, когда она обнаружит свой коньяк. Вернее, его отсутствие. Я уже почти чувствовал себя виноватым. Альф взял пустую бутылку и аккуратно завернул ее в полотенце.
– Зачем она тебе?
– Еще не знаю. Но лучше ее не выбрасывать.
Он присел рядом со мной на камень.
– Дай сигарету.
Я протянул пачку и коробку спичек. Он долго вертел пачку в руках, рассматривал ее со всех сторон, а потом вернул.
– Спасибо. Я вообще-то не курю.
– …?
– Макс, я хочу попросить тебя об одолжении…
– Нет.
– Но я же еще ни о чем не попросил.
– Правильно. И не проси, потому что я отвечу «нет».
