я втирала ее в голову и в кожу и смывала, пока вода, стекающая с моего тела, не стала прозрачной. Вида повторяла за мной, тихонько напевая старинную народную песню, которую я смутно помнила со времен соляной фермы. Мы мурлыкали вместе и хохотали, путая слова и ноты.
– Помыть тебе спину, моя леди? – спросила Вида.
– Да, пожалуйста.
Я развернулась на стуле, и она, слегка надавливая, провела по моим плечам и спине теплой мокрой тканью. Я вздохнула, чувствуя, как напряжение испаряется под ее крепкими руками. Прошло больше четырех лет с тех пор, как я последний раз наслаждалась столь интимными прикосновениями – милой, нежной связью между девочками и женщинами, что образуется при совместном купании; символом физической свободы и дружбы. Я даже не сознавала, насколько мне этого не хватает.
Наконец мы обе достаточно отмылись, чтобы войти в бассейн. Я спустилась на три ступеньки; вода поднялась к щиколоткам, к коленям, к бедрам, кожу защипало приятным теплом. Я шагнула дальше и нашла каменное сиденье вдоль края чаши. Вида со вздохом устроилась напротив:
– Спасибо за все, моя леди.
– Ты, должно быть, взволнована предстоящей встречей с отцом?
Она кивнула, погружая свои сильные плечи под воду.
– А ты взволнована воссоединением с матерью?
Я пожала плечами:
– Я не видела ее с шести лет. Я чужая ей, как и она мне. – Я помолчала и вдруг решилась озвучить свои мысли: – Вероятно, мы ничего не почувствуем друг к другу.
Или мама ничего не чувствовала тогда, давным-давно, раз отдала меня.
– Она твоя семья. Связь нерушима.
– Возможно. Я не помню, каково иметь семью.
Вида склонила голову:
– Но есть же люди, которым ты небезразлична? Кто заботится о тебе сейчас, как леди Дело и Рико?
– Не уверена, что Рико все еще желает быть в их числе, – сухо заметила я.
Но Деле я точно дорога. В детстве, на соляной ферме, обо мне заботилась Долана, пока не умерла от кашля. А позже, конечно, Рилла и Чарт. И даже учитель, пусть и в своей особой, холодной манере. Если честно, я бы хотела, чтобы люди Тозая нашли именно Риллу и Чарта, а не незнакомку, которую сейчас везли сюда. Я скучала по здравомыслию и острословию Риллы и по бесстыдным шуточкам Чарта.
Я быстро помолилась богам об их безопасности. И о нашей скорой встрече.
Вида подняла ногу, созерцая бледные пальцы, всплывшие над поверхностью:
– Его величеству ты тоже небезразлична.
Избегая ее насмешливого взгляда, я притворилась, будто заворожена водой.
– И лорду Идо, – добавила Вида.
Я вскинула голову:
– Ему нет до меня дела.
– Он следит за тобой неотрывно. Он красивый мужчина, не считаешь?
– Не так красив, как его величество, – жестко заявила я, но тоже улыбнулась, не желая спугнуть ее внезапное дружелюбие.
Это была та женская близость, какую я помнила: разговоры о жизни и любви, смех, ласковые подтрунивания.
– Возможно. Они привлекательны по-разному. Его величество… – Вида помолчала, подбирая слово, а потом слегка пожала плечами: – Его красота затрагивает душу.
– А лорд Идо?
– Лорд Идо о-очень мужественен, – протянула она.
Я кивнула, отвечая на ее усмешку. Точное описание.
Вида окинула меня острым взглядом:
– Тебя влечет к нему?
– Разумеется нет. – Я помотала головой, но к щекам хлынула кровь.
– Если б влекло, я бы поняла. У вас много общего.
– Ничего подобного! – быстро возразила я. – Он предатель и убийца.
Наши глаза встретились, и несмотря на горячую воду, меня охватил озноб. Для Виды я тоже была убийцей.
От легкости общения не осталось и следа. Ну что я за дура.
Она зачерпнула воды и плеснула себе в лицо, нарушая тишину.
