– И для тебя.
Я покачала головой, дивясь его высокомерию:
– Даже заполучив черный фолиант, мы не сможет контролировать все.
– Забрав силу драконов, мы уже не будем просто заклинателями. Мы станем богами. Это истина из черного фолианта.
Диллон стремительно сокращал расстояние. Тысяча шагов. Идо заговорил быстрее:
– Ты жаждала большей энергии, когда мы отгоняли циклон, чувствовала этот голод. Не отрицай.
Да, чувствовала. И знала, что он видит все по моему лицу.
– Это не значит, будто мне нужна
Идо рассмеялся сквозь боль:
– Эона, очнись! Выбор прост: или ничего, или все. Нет золотой середины. Киго не отдаст жемчужину, а потому вся наша мощь вскоре исчезнет вместе с драконами.
– Но тогда мы их уничтожим.
Он стиснул мое плечо, словно я маленький ребенок, которому втолковывают горький жизненный урок:
– Ты же знаешь, всегда приходится платить.
– Мы не можем, – не унималась я. – Они часть земли.
– Я не хочу потерять свою силу, Эона. А ты? – Он снова согнулся, но попытался удержать голову. – Фолиант должен быть у нас, – выдавил, задыхаясь от боли. – Ты готова?
Диллон был уже в ста шагах.
На миг страх лишил меня всех чувств. Я могла лишь видеть бегущего к нам демона.
На его костях не осталось плоти. Лицо – острые углы черепа, обтянутые пожелтевшей кожей. Глаза – темные провалы черной энергии. Глаза призрака. Болтающиеся руки – сплошь распухшие суставы и костяшки. С каждым шагом вокруг летели брызги крови и гноя, обе ступни стерлись в кашу за долгие дни безжалостного бега. Движущая сила фолианта высосала из Диллона все.
Идо за руку притянул меня к себе, грубой хваткой вдавливая кольцо крови в мою плоть.
– Вместе, – сказал он.
И втянул воздух в попытке отыскать путь в небесную плоскость – боль сбила его привычный спокойный ритм. Пока он сражался с дыханием, я выравнивала свое. Наконец глаза заклинателя вспыхнули серебром единения с Драконом-крысой. И этот миг эхом отозвался в моем духе, поднимая волну тошноты.
Идо стиснул мое запястье:
– Святые боги!
Чернота потекла по серебру в его глазах, точно масло по воде. Я инстинктивно отшатнулась, но железная хватка Идо удержала меня на расстоянии наших вытянутых рук. Черный фолиант пробрался в его драконью силу. И я чувствовала горечь слов, словно змеи скользящих по нашим соединенным рукам, слышала их шелестящий зов.
Но оттолкнула щупальца черной энергии и нашла сердцебиение Идо. Его грохочущий пульс слился с моим, сплетенные хуа потоком ринулись по глубоким тропам нашей страсти, столь же темной и опасной, как фолиант. Его мощь тянулась от Диллона к Дракону-крысе и заклинателю, осквернив апельсиново- ванильную сладость их союза едкой кислотой.
– Риги, – выдохнул Идо. – Он снова повторяет риги.
Извернувшись, я посмотрела на Диллона. Он был уже в двадцати шагах. Белые жемчужины на черном фолианте сияли и вздымались.
– Мой лорд! – позвал мальчик царапающим и пустым, как бамбуковый стебель, голосом. – Я пришел к тебе, мой лорд. Я буду любоваться, как твои кровь и прах развеиваются по ветру.
Я ощутила, как он вновь начал монотонно воспевать ган хуа – горькую мелодию, вырванную из земли и воздуха вокруг нас.
Судорожно вдохнув, и еще раз, я сосредоточилась на пульсирующей энергии Идо в небесной плоскости. Третий вдох – и мир сместился и изогнулся в неистовом вихре цвета. Энергетическое тело Диллона кишело тьмой, раздувалось от мощи, каждая точка вдоль позвоночника крутилась в обратную сторону, каждую тропу заливала чернота.
Энергетическое тело Идо превратилось в поле битвы: мятущееся серебро пробивалось сквозь толстые черные вены, что переплелись и опутали его меридианы, накрепко присосавшись к жизненной силе. Диллон направил стремительную песнь риги по воде и крови в теле заклинателя, и он с криком рухнул на колени. Я ощущали его в собственных тропах – обжигающий шепот.
– Эона! – Идо скорчился от боли и крепче стиснул мою руку. – Пора!
Дракон-крыса в вышине отчаянно вырывался из хватки черного фолианта; сила зверя неуклонно текла к Диллону. За визжащим синим драконом изогнулся красный – рубиновые когти царапали небо, зубы клацали, отгоняя прочь темноту, что тянулась к золотому величию. Я прокричала наше общее
