против сотен. Один из них обернулся, и я подняла руку, давая понять, что с нами все хорошо. Он быстро отсалютовал и вернулся к отчаянной схватке.
– Лошадь выдохлась, – сообщил Рико, пуская животное трусцой по темной дорожке. – Ты в порядке?
– Да. Как твоя нога?
– Просто порез. – Он натянул поводья. – Можешь дойти отсюда пешком?
В ответ я соскользнула с крупа лошади и приземлилась у ее копыт безвольной кучей.
– Ноги! У меня ноги ослабли.
– Это пройдет, – успокоил Рико. – Отдохни немного. – Он спешился, держа окровавленный меч подальше от головы животного.
Пока страж отводил коня прочь и привязывал к кустам, я разминала бедра.
– Думаешь, леди Дела спаслась? – спросила я. – Со всеми этими солдатами…
– Леди Дела может о себе позаботиться. – Рико вытер меч о траву и убрал в ножны. Хруст гравия заставил нас оглянуться. Кто-то приближался. И был не один человек. Рико рывком поднял меня на ноги: – Пора бежать.
И вот началась смертельная игра в прятки. Солдаты лорда Сетона проникали глубоко на территорию дворца и выводили всех на большой двор. Пока мы пробегали за домами, я увидела, как группу рыдающих женщин и бледных, подвывающих от страха евнухов силком ставят на колени. Каждый раз, когда мимо проходили солдаты лорда, мы прижимались к стене и молили всех богов о помощи. Я была уверена, что враги услышат стук моего сердца или увидят в полутьме перепуганные глаза. В конце концов случилось то, чего я так боялась. Бедро болело жутко, идти мне было тяжело. В какой-то момент я замешкалась, и какой-то солдат, заметив движение, вернулся проверить, все ли в порядке. Никогда не забуду влажное хлюпанье, с которым кинжал Рико вошел в тело молоденького солдата. Похоже, он даже не осознал до конца, что же с ним все-таки произошло.
Когда мы наконец добрались до Пионовых покоев, меня уже тошнило от вида умирающих охранников, служанок, извивающихся под насильниками, и забитых ногами стариков. Даже Рико, больше привычный к бедствиям войны, побледнел и лишь бормотал:
– Нам нельзя останавливаться, нам нельзя останавливаться.
Двор покоев был пуст и тих. Изысканный сад словно находился в другом мире, далеко-далеко от всех тех ужасов, свидетелями которых мы только что стали. Я прислонилась к каменной арке, прижала ладонь к груди и попыталась выровнять дыхание, а заодно подавить тошноту.
Рико вдруг замер и выдохнул:
– Нет.
Я проследила за его взглядом. Сад был не пуст. На дальней тропинке лежало тело. В женских одеждах. Леди Дела? У меня подкосились ноги, и я ухватилась за арку.
Рико темной молнией пронесся по саду, позабыв об осторожности. К тому моменту, как я его нагнала, он уже встал на колени и согнулся. Я опустилась рядом, почти боясь увидеть мертвое лицо.
Пухленькое, хорошенькое, молодое – это была не леди Дела. Рико улыбнулся мне и облегченно выдохнул. Я невольно ответила на улыбку, и да простят боги нам нашу кощунственную радость.
Рико осторожно закрыл служанке глаза. Затем мы оба посмотрели на безмолвные покои. Ночные лампы горели, как и прежде, но людей видно не было. Может, Дела там?
– Я должен проверить, – резко сказал Рико. Он оглядел сад и указал на изогнутые деревья, растущие у пруда: – Спрячься там. И жди моего сигнала.
Я коснулась его руки:
– Нет, я тоже пойду.
– Не глупи. Тебе нельзя рисковать.
– Но что, если она…
Он косо на меня глянул:
– Думаешь, я слишком слаб и не смогу исполнить свой долг?
– Я не это имела в виду.
Рико вздохнул:
– Прости. Я знаю, о чем ты. Это хорошее намерение, но ты должна остаться здесь.
Я неохотно повиновалась. Панельные двери приемной были распахнуты настежь. Даже со своего места за деревьями я видела, что солдаты лорда Сетона разграбили дом. Низкий столик был перевернут, а прекрасное изображение дракона выдрано из своего алькова. Я смотрела, как Рико осторожно пробирается в комнату. На миг он остановился, осмотрел царящий вокруг беспорядок, а затем исчез из виду. Я стиснула подол «рассказа», пытаясь подавить желание побежать следом. Наконец страж появился на пороге и поманил меня.
– Ее тут нет, – сообщил он, когда я вошла в приемную. – Дом пуст. Либо ее забрал лорд Сетон, либо она где-то прячется и ждет нас.
На его лице отражалась та же смесь облегчения и тревоги, что терзала мою душу.
