ни к одному из них не лежало сердце.
– Так, выходит, ее заколдовал отвергнутый поклонник? – живо спросила Ири, карабкаясь на очередную скалу, хотя, по-моему, проще было обойти кругом.
– У кого бы поднялась рука на такое? – серьезно ответил он. – Никто ее не заколдовывал и не проклинал. Принцесса поставила условие: она выйдет замуж за того, кто найдет такое чудо, которое превзойдет и затмит ее красоту.
– И кто-то нашел?
– Да. Один знатный алий искал такую диковину очень долго, истратил все свои богатства, но положил однажды к ногам принцессы заветный ларец. Когда его открыли, сияние залило весь огромный пиршественный зал, огни факелов и светильников померкли…
– А что, что это было? – любопытно спросила Ири.
– Венец, усыпанный самоцветами. Только драгоценностями алийскую принцессу не удивишь… – Ирранкэ помолчал. – Этот безумец раздобыл настоящую звезду и вставил ее в оправу. И когда принцесса надела венец, звезда воссияла так ярко, что лица девушки стало не различить, и она поняла, что придется выполнить обещание и выйти замуж за того, кто принес ей этот дар.
– Но у нее на уме был кто-то другой, да?
– Нет. Она была еще очень молода по алийским меркам… Примерно как ты, если сравнивать со взрослыми мужчинами вроде этого вашего дэшавара.
– А, ясно, – вздохнула я. – Ровесники еще ничего собой не представляют, кто постарше – уже женат или хотя бы сговорен, а нет, так беден. Может, и пойдет искать по свету такое диво, так пока вернется, принцесса уже состарится! А у кого деньги на диковины есть – те в летах. Вдовцы или нет, не важно…
– Именно.
– А что, что дальше-то было? – спросила Ири.
– Тот алий, что был в услужении у дарителя и подавал принцессе венец, не смотрел на ее лицо, – негромко ответил Ирранкэ. – Он думал о плененной звезде и недоумевал – как можно сравнивать их? Он думал: мне все равно, красива принцесса или нет. Главное, я знаю, как звучит ее голос, я слышал ее смех, я знаю ее запах и чувствую – она плачет сейчас, молча, понимая, что сама приговорила себя к постылому браку. Вот они, эти холодные, как утренняя роса, капли на ее пальцах, теплых и нежных, а мне едва удалось коснуться их… впору позавидовать слезам!
– Вот прямо так и думал?
– Ири, это легенда! – вспылила я. – И вообще… алии не такие приземленные, как мы с тобой!
– Насчет второго я бы поспорил, а вообще Марион права – это легенда, и рассказываю я ее, как принято, – невозмутимо добавил он. – Но могу и не продолжать.
– Пап, дорасскажи! – запросила Ири. – Я не буду больше перебивать!
– Нет.
– Ну и не надо! – Она вздернула нос. – И так понятно, что было дальше!
– И что же? – с интересом спросил Ирранкэ.
– Принцесса вышла замуж за этого вот алия. Правда, не знаю почему, но в сказках всегда так случается, – хитро улыбнулась она.
– Ты угадала. – Он подал мне руку, помогая удержаться на склоне. – Потому что именно тот алий нашел нечто, превзошедшее и затмившее красоту принцессы.
– Ее душу? – тихо спросила я.
– Именно так. Он, понимаешь ли, – еле заметно улыбнулся Ирранкэ, – был почти слеп после ранения и не различал ее лица, а блеск звезды казался ему не ярче огонька свечи. Господин выбрал его именно поэтому: чтобы слуга не соблазнился небывалой красавицей…
– Я так и думала! – воскликнула Ири и тут же поинтересовалась: – А что стало со звездой?
– Ее отпустили, она заняла свое место на небосклоне и оберегала супругов всю их долгую жизнь.
– А тот алий так и не прозрел? – зачем-то спросила я.
– Нет.
– И правильно, – сказала вдруг Ири. – И не нужно. Все равно он не глазами видел.
– Не глазами, – согласился Ирранкэ и улыбнулся.
Глава 25
Еще две ночи мы провели на холодных камнях, не в силах найти искомое. Ири помнила, откуда пришла, могла отыскать выход наружу, но толку от этого было не много. Хоть оставляй замерзший водопад за спиной, хоть нет, мы все равно начинали кружить. Ирранкэ хотел сходить на разведку один, да мы не пустили: неизвестно, что может приключиться с нами поодиночке!
Фея, правда, не давала о себе знать, и поди пойми: то ли копит силы, то ли просто наблюдает за нами и смеется втихомолку, дескать, не найти простым
