Скромно? Ну да, скромно. Но и иначе никак. Уж больно ревностное отношение у псковичей к собственной вольности. Пошли Николай даже полусотню, и то восприняли бы в пику. Так что лучше так. А что до разбойничков, то на лихих и этого десятка вполне достанет. Сила более чем серьезная, чтобы ватага поостереглась и трижды подумала, стоит ли точить зубки на столь крепкий орешек.
Антип и Елизар держались впереди не далее чем в сотне шагов. Потому как видимость тут ограничена, и дорога продолжает закладывать повороты. Они же должны были все время находиться в поле зрения десятника.
Залихватский и одновременно угрожающий свист. Несколько разрозненных выстрелов. Воинственные крики. Треск падающего поперек дороги дерева. И мужики, внезапно появившиеся словно из-под земли. В руках разномастное оружие или то, что можно за таковое счесть.
Егор вскинул винтовку и навел ствол на бегущего к нему мужика с всклокоченными волосами и бородой. Сжимает серьезную такую дубинку. В умелых руках крепкого русского мужика страшное оружие. Вот только мастерство нападающего Егор проверять не собирался. Палец нажал на спусковой крючок. Курок исправно ударил по кресалу, высекая искру. Выстрел! Мужика словно приложило кувалдой, опрокинув на землю.
Выстрелу Егора вторят винтовки остальных стрельцов. Рудаков также вскинул карабин и пальнул в набегающего разбойника, застив на мгновение взор пороховым дымом. Затем бросил ремень карабина на луку седла и дернул из-за пояса пистоль, одновременно взводя курок. Лекарь-то он, конечно, лекарь, но и в бою побывать ему доводилось не раз. Так что не растерялся.
– Стрельцы, спешиться! – во всю мощь легких прокричал десятник.
Измайловцы хоть и поднаторели в верховой езде, но, по сути, все так же остались пехотой, посаженной в седло. А потому и драться им куда как сподручнее пешими.
Едва ноги коснулись земли, перед Егором тут же возник мужик с перекошенным в воинственном крике ртом и замахивающийся топором на длинном топорище. Голова еще ничего не сообразила, а тело все сделало само. Левая нога ступила вперед. Руки выбросили навстречу нападающему винтовку.
Штык-тесак с легким и одновременно мерзким хрустом вошел в грудину мужика. Вот только на Егора это не произвело ровным счетом никакого впечатления. Разве что вызвало досаду из-за допущенного промаха. Разбойник с хрипом повалился вбок, увлекая за собой и застрявшее в его груди оружие. Теперь придется приложить определенные усилия, чтобы извлечь клинок. Однако времени на это нет совершенно.
Егор выпустил винтовку и едва успел отшатнуться в сторону, чтобы разминуться с просвистевшей рядом с его головой дубинкой. Рука метнулась сначала к пистолю на поясе, но тут же изменила траекторию движения. Воспользоваться им Попов уже не успевал. Слегка присел, подаваясь вперед и пропуская над головой дубинку, пошедшую в обратном движении. Наконец рука сомкнулась на рукояти засапожника и потянула его из-за голенища.
В едином движении десятник вогнал клинок в живот мужика, тут же огласившего округу криком боли. Провернул и потянул из раны, одновременно поведя отточенной сталью в сторону, взрезая внутренности и выпуская наружу требуху бедолаги. Все, этот уже в прошлом.
Молча, будто бойцовский пес, Егор бросился на третьего противника и, отведя в сторону его дубинку, буквально обволок его тело. Обтек и зашел сзади, словно обнимая бабу с недвусмысленными намерениями. Мгновение, и лихой падает изломанной куклой, хрипя разверстой глоткой.
Только теперь десятник наконец сумел осмотреться. Рудаков, также не успевший воспользоваться пистолетом, выхватил шпагу и прямо с седла атаковал сразу двоих разбойников. Пусть ему пока не удалось свалить ни одного из лихих, он весьма уверенно теснил их к деревьям.
Егор выхватил пистоль, взвел курок и выстрелил. Расстояние едва ли в пару десятков шагов, поэтому пуля без труда находит оного из разбойников. Второй тут же падает, сраженный шпагой лекаря. Рудаков глянул на десятника, благодарно кивнул и тут же поспешил в сторону кареты, возле которой наблюдалось не меньше десятка нападающих.
Пока рука Егора тянет очередной пистоль, взгляд продолжает охватывать всю картину. Бой распался на несколько очагов. Стрельцы бьются кто в одиночку, кто в паре. Возницы тоже отбиваются от наседающих врагов. Чай, не из простого мужичья набраны, из боевых холопов рода Рюриковичей.
Повозка с Анютой пока не привлекла ничьего внимания. Руководить схваткой в настоящий момент бессмысленно. Сейчас каждый сражался за свою жизнь. Нападающих больше чуть ли не впятеро, а потому ни о чем ином и помыслить не получается. Егор прицелился и выстрелил, загнав свинец в очередную жертву.
Сзади раздалось сразу два выстрела, и обернувшийся десятник заметил спешивающихся Антипа и Елизара. Стрельцы, следовавшие передовым дозором, с самого начала оказались как-то не у дел и только сейчас приблизились к месту схватки. Егор окинул их быстрым осуждающим взглядом, выхватил на лицах провинившихся виноватое выражение и…
– За мной, вашу душу!
И все трое помчались вслед за лекарем. Вот только если тот спешил на помощь супруге, эти торопились исполнить свой долг. Они должны были оборонить от опасности царевну…
Едва прозвучали первые выстрелы и роща наполнилась устрашающими криками, как Лиза тут же выхватила пару двуствольных «карповок». С этими пистолями она не расставалась всю дорогу. Девушка держалась за них, как утопающий за соломинку. Ведь это был подарок Ивана, изготовленный им собственноручно. Единственное, что осталось ей от ее ладушки, вместе с которым быть не судьба.
Угрожающие крики сменились выстрелами и яростью схватки. Побледневшие девушки в ужасе переглянулись и, не сговариваясь, нервно сглотнули. Потом Даша выхватила стилет и бросилась к Лизе, стараясь прикрыть ее собой. И именно в это мгновение двери кареты с обеих сторон открылись с такой
