утяжелению, зато сделало конструкцию куда более прочной.
Еще одно немаловажное отличие. Теперь при взводе курка на предохранительный взвод барабан проворачивался самостоятельно, выставляя очередную камору напротив казенника. При постановке же на боевой взвод барабан подавался вперед, насаживаясь выточкой зарядной каморы на конус казенника ствола, что уменьшало прорыв газов.
Признаться, если бы не наработки знатоков из его мира и не изготовленные самолично несколько экземпляров, то Иван нипочем не смог бы столь быстро справиться с этой задачей. А так всего-то пришлось вспомнить уже однажды проделанное. Он вообще не брался за то, с чем не был знаком. Что ни говори, но оружие не терпит подхода с кондачка.
– Вот, значит, как. Я видел такие в моем полку, у княжича Воротынского. И даже пользовал на стрельбище. Весьма серьезное оружие. Только мы их так и называем – магазинными пистолями.
– То не важно, господин полковник. Я бы хотел передать их тебе, чтобы ты подарил цесаревичу.
– От твоего имени?
– Зачем от моего? От своего. А уж чья работа, он и так ведает. Самому ему, поди, зазорно за новинкой обращаться, а мне не хочется особо на глаза лезть.
– Иван, а ты ведь покупаешь меня.
– Не покупаю, а предлагаю выгодное сотрудничество. Ты – мне, я – тебе. Глядишь, из нас настоящие компаньоны получатся. А это подчас куда крепче и надежней дружбы.
– Хорошо. Тогда я заплачу за них.
– Чтобы я да за царский подарок деньги взял? Господин де Вержи, ты за кого меня держишь?
– Н-да. Это я что-то не подумал. Ладно. Убедил. А как насчет принять заказ от меня на пару таких же? Я слышал, заказы уж на год вперед расписаны.
– Это так. Но для хорошего человека можно и постараться.
– И во сколько хорошему человеку обойдется такая пара?
– А во сколько и нехорошему. Шестьдесят рублей за пару.
– Ого!
– Ну так, – с деланым сожалением развел руками Иван.
– А как же насчет особого отношения к неким персонам?
– Так ведь из-за особого отношения я вообще берусь изготовить те револьверы. Чай, на мастерской висит большой казенный заказ, даже продохнуть некогда.
– Через сколько сможешь изготовить?
– Пара недель. Раньше – ну никак.
– Задаток?
– Я тебя умоляю, господин полковник. К чему он мне? Попробуешь, оценишь и уплатишь разом. А откажешься, так покупатель быстро сыщется. И цену даже на копейку спускать не придется.
– Так ты уверен, что из стрелецкой семьи? – иронично хмыкнув, вновь вопросил полковник.
– Можешь не сомневаться, – с искренней улыбкой заверил Иван.
Вообще-то Карпов ничем не рисковал. Он ведь не мастерил оружие по одному экземпляру. Мелкими партиями, по паре десятков, никак не меньше. А потому в его планы входило изготовление какого-никакого излишка, чтобы иметь возможность подмазать кого надо. Эта формула работала всегда и во все времена.
– Кстати, господин полковник, есть у меня к тебе еще одно предложение, – словно спохватившись, вновь заговорил собравшийся было уходить Иван.
– И какое?
– Помнишь ведь, как твои ребятки уступили нам в рукопашной?
– И?
– Ну так попроси выделить тебе лучший десяток для постижения приемов штыкового боя.
– Попросить? – изогнул бровь дугой де Вержи.
Вот же дворянская душа! У него что, аллергия на это слово? Или… Нет, ну точно. Он решил, что просить придется Ивана. А это зазорно. Нет, полковник явно не в лучшей форме и соображает достаточно туго.
– Господи, и как только ты собираешься плавать в этом омуте под названием «царский двор», – покачал головой Иван и сразу пояснил: – Сотня подчиняется лично великой княгине. И подобное решение может быть принято только с ее соизволения. Неплохой повод, чтобы навестить Ирину
