Командующего.
Глава 5
Гайифа. Трикала
Осень рыдала изо всех сил, взбаламученные серые лужи ничего не могли отразить, мертвые листья липли к земле, от которой их не отодрал бы никакой ветер, только ветра не было, как и птиц. Непонятно с чего Карло пришло в голову, что мерзость завелась и принялась заживо жрать провинцию под синим летним небом, а сдохнет под дождем, причем очень скоро сдохнет!
Сквозь водяную завесу проступили долгожданные, стерегущие захваченный Фурисом постоялый двор пирамидальные тополя, а перед глазами Капраса совершенно не к месту встали их собратья у ворот, заботливо выкрашенных дорогой серебристой краской. Возле правого столба торчала одинокая мальва – на вершину длинного, в полтора человеческих роста, стебля присели две розовые бабочки. Совсем недавно у привратницкой были цветочные заросли, но осень и драка втоптали астры и сальвии в грязь. Заезжать в облюбованную смертью усадьбу новоявленному легату было в общем-то незачем, Карло и не собирался. И все же заехал.
– Началось здесь, – объяснил тогда Агас, – и кончилось тоже.
Обрушившиеся на Мирикию ливни не позволили бы поджечь даже солому, а убийцы торопились. Знай они, что Анастас – дезертир и подонок, может, и задержались бы, а так ни дом, ни достойный хоть бы и губернаторского хозяйства птичник даже не разграбили. Все было в полном порядке, лишь на покрывавшей аккуратную аллейку кирпичной крошке валялся сорванный вешателями с воротного столба изящный фонарь. Хозяйки любили свое именьице, похоже, больше им любить было некого.
Теперь женщины, чьих наследников еще предстояло разыскать, упокоились в ими же самими обсаженном цветами семейном склепе; парни легата, не предавшие ни Прибожественного, ни себя, легли на ближайшем кладбище, а сам Лидас в закрытом гробу ждал последнего императорского приказа. В новом партикулярном реестре сервиллионики получили наивысший разряд, и их посмертная судьба решалась в Паоне. Капрас надеялся, что лохматого гвардейца оставят там, где он погиб. Замысел маршала изрядно отдавал язычеством, но Карло твердо решил взять рыбомордую сволочь живьем и прилюдно вздернуть во время похорон.
Отправить дезертиров в Закат, а потом найти и выжечь разбойничьи гнезда стало для Капраса делом совести, но рухнувшая на голову прибожественность требовала немедленных и обязательных действий, в первую очередь – писанины. Рапорты в Паону на высочайшее имя и прибожественным кураторам провинций Карло с грехом пополам изобразил, как и тайное послание Баате. Оставались уведомления губернаторам и предназначенный для публичного зачтения рескрипт, но эту прелесть маршал решил перевалить на Фуриса. Кому, как не бывшему писарю, сообщить чинушам и обывателям о гибели Прибожественного сервиллионика, его последних распоряжениях и предательстве Анастаса? Ну и о согласии маршала Капраса принять на себя… нет, лучше не о согласии, а о готовности. Хотя готовность немедленных действий не подразумевает, а рыбину нужно выловить до получения ответа из Паоны, каким бы тот ни был!
Отделившийся от зеленовато-бурой изгороди патруль положил конец раздумьям, заодно малость приструнив засевшую в душе клыкастую ненавидящую тварь. Капрас кивнул мокрому, несмотря на кожаный плащ, сержанту и позволил рвущемуся в конюшню Солнышку ускорить шаг. У забора сержант заорал «Жаровня!», немного выждал и провозгласил «Перец!», на что изнутри ответили про горчицу и кардамон. Только после этого глухо стукнул запорный брус и створки ворот поползли в стороны. Сколь-нибудь серьезного врага трактирная фортификация бы не задержала, но резиденцию командующего теперь стерегли оставившие лишь узкий проход рогатки, а из глубины двора недвусмысленно таращились пушки. Лужа у ворот, само собой, была повержена, ливень пытался придать ей силы, но перед Фурисом пасовала даже осень. Дурацкая мысль вызвала улыбку, едва ли не первую за последние дни.
– Господин маршал, – штабной адъютант уже стоял на крыльце, а за его спиной виднелся Микис с двумя одежными щетками. – Разрешите доложить. За время вашего отсутствия ничего непредвиденного не произошло.
– Где Фу… – лучше по должности, – господин доверенный куратор? Найдите и пригласите.
– Слушаюсь. Господин маршал, в ваших комнатах произведены некоторые переделки.
– Хорошо.
Доверенный куратор времени и здесь не потерял. Спальню он всего лишь дополнил коврами, креслом и внушительной иконой, а вот кабинет приобрел отчетливо канцелярские черты. Не хватало только императорского портрета и герба, и вряд ли по небрежению. В том, что не касалось его прямых обязанностей, Фурис все сильней попадал под влияние отца Ипполита, а тот в своей нетерпимости к Оресту не уступал Турагису.
Карло успел выдвинуть и задвинуть ящики новой конторки и развернуть лежащую на столе подробную карту Мирикии, тоже новую. Доверенный куратор явился, когда маршал созерцал усевшегося на название ближайшей деревни павлинчика, рядом с которым красовалась каллиграфическая надпись «Ставка командующего».
– Разрешите вас приветствовать от имени вверенного вам корпуса. – Взгляд бывшего писаря шмыгнул к павлинчику, и Карлос понял, что лучше немедленно восхититься.
– У меня никогда не было подобного… помещения. Вы не забыли даже о карте!
