– В порядке? Ха! Если бы!
Клео на четвереньках выползла из-за алтаря и осмотрелась. От храма остались одни развалины. А посреди пола лежало неподвижное тело Йонаса.
Нет! Пожалуйста, нет!
Хотя погодите-ка… Двое стражников пробежали мимо неподвижного тела. Когда они убрались подальше, Йонас пошевелился. Клео видела, как он пришел в себя и сперва сел, а потом и поднялся, держась за раненый бок. На лице тоже была кровь, растерянность уступила место мрачности. Он оглядел храм, задерживая взгляд на телах павших мятежников. Потом встретился глазами с Клео.
Он протянул ей руку, словно призывая присоединиться к нему. Бежать вместе с ним, пока еще была возможность проскользнуть незамеченными мимо стражи.
Она замотала головой.
Вдвоем им все равно не уйти. Он – ранен, она – стреножена проклятой тяжестью платья. Ей придется остаться. Ради Ника. Ради Ораноса.
Но он-то еще мог спастись. Только надо удирать прямо сейчас, пока его не заметили.
«Беги! – одними губами выговорила она. – Не медли!»
Он помешкал еще долю мгновения, потом сбросил алое облачение, повернулся и метнулся вон, затерявшись в группке гостей.
– Клео… – прошептал Ник, до боли стискивая ее руку. – Плохо все это. Очень плохо…
Вот уж правда святая.
Мятежники потерпели поражение. Да еще какое!
Все, кроме самого Йонаса, лежали мертвые на изуродованном, рассыпающемся полу. Переодетые стражники стали обходить храм, желая убедиться, что поверженные разбойники в самом деле мертвы. Каждого на всякий случай еще раз проткнули копьем или мечом. Кровь растеклась по всему полу.
Сколько смертей… И как быстро все произошло…
Ник подал ей руку, помог встать. Ее великолепное платье было непоправимо испорчено багровыми кляксами. Ник встревоженно смотрел на принцессу.
– Ты ранена?
– Это не моя кровь, – чужим голосом выговорила она.
– Благодарение богине!
– Я во всем виновата, Ник. Это я во всем виновата…
– Ты о чем вообще? Брось! – Он схватил ее за руки. – Что ты несешь, Клео! Ты тут ни при чем!
Он не знал о плане мятежников, потому что она ничего ему не сказала. Он был человеком, которому она доверяла больше всех, но и ему не сказала ни единого слова. Если бы еще и он сегодня погиб, она не сумела бы этого пережить.
На белом полу расплывались багровые лужи. В них лежали беспорядочно разбросанные тела. Иные смотрели остекленевшими глазами прямо на Клео, будто обвиняя ее в своей смерти.
Прислонившись к уцелевшей колонне, Магнус осторожно ощупывал порез на коже горла. Он выглядел предельно уставшим, только в глазах блестела неутоленная ярость. Потом он заметил свою невесту. Клео торопливо отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом.
Появился король. Лоб у него был рассечен, кровь затекала в глаза, он то и дело вытирал ее тыльной стороной кисти.
Он едва не погиб сегодня. Клео сама это видела. Его убило бы колонной, но спас сын. Смерть пронеслась мимо, и Гай отделался, можно сказать, легким испугом – царапиной на лбу.
– Тебе было известно, что здесь произойдет? – спросил Магнус.
Желудок Клео готов был перевернуться. Она так вцепилась в руку Ника, словно хотела перенять часть его силы. Она уже открывала рот, чтобы отречься от какого-либо сговора с мятежниками, но неожиданно за нее ответил король.
– Я полагал, – сказал он, – что такая вероятность имелась, и очень немалая. Но уверенности у меня не было.
– Однако меры предосторожности принял…
– Естественно. Я же не глупец.
– А мне ничего не сказал. – Слова принца были напитаны ядом. – Ты уже не впервые что-то планируешь втайне от меня, отец!
– Не хотел еще больше портить праздничный день. – Король повернулся к Клео. – И так столько расстройства!
Он указывал рукой на разрушенный храм, усеянный телами погибших. Клео, однако, была способна смотреть только на кровь, равномерно капавшую с его лба.
– Ты ведь, по сути, всего лишь шестнадцатилетняя девочка, привыкшая к утонченной жизни и безопасности, – продолжал Гай. – Могу себе представить, какое потрясение ты сегодня пережила.
– Пережила, – прошептала Клео. – Нападение. Подземные толчки… Думаю, это знамение, посланное богиней. Надо отложить свадьбу. Очень жаль, но придется…
