что было куда более вероятно.
Чтобы продолжить этот затянувшийся подъем с глубины, требовалось найти путь наверх – вроде той самой дыры, ведущей сюда же со Дна или колодца, спасшего товарищей по несчастью с Поддонья. Продвижение было затруднено сплошной «дымовой завесой» и лабиринтом из труб и других металлоконструкций, заполонивших уровень. Вокруг что-то гудело, свистело, булькало. Кое-где из щелей в ржавых трубах бил раскаленный пар. Где-то, напротив, металл был покрыт шапкой инея. Взгляд, притупленный туманом, не мог охватить всей полноты конструкции, чтобы понять, что это – завод, электростанция, система жизнеобеспечения гигантского подземелья?
Все это железо поражало воображение. Было похоже, что здесь, под землей, в непосредственной близости от Кремля, разрасталось опасное «осиное гнездо», с той разницей, что обитатели этого «гнезда» успешно развивали некие технологии, а значит, и вооружение. Иначе и быть не могло – теперь все технологии так или иначе завязаны на оружии.
О своих находках следовало немедленно сообщить наверх, своим. Но для этого требовалось не просто выбраться отсюда. Требовалось, как минимум, выжить. Последнему старательно пытались помешать обитатели Термитника – от бесчисленных диких плотоядных тварей до разумных, но не менее кровожадных существ.
Его спутники, видимо, тоже не испытывали иллюзий по поводу дружелюбности своего окружения. Термиты держали оружие наизготовку и двигались в хорошо отработанном стиле, знакомом Книжнику по общению с кремлевскими ратниками. Правда, тактика местных несколько отличалась, и семинарист ощущал себя настоящим разведчиком, внедренным во вражеское окружение с целью раскрыть боевые возможности и слабости врага.
Возможности были налицо. Отличная физическая подготовка, рациональное и экономное движение, слаженные действия. Термиты явно уступали кремлевским дружинникам в физической силе, но были на вид стремительнее и лучше ориентировались в замкнутом пространстве. Это следовало учитывать, если дойдет до прямого столкновения сторон в подземельях, где термиты получат явное преимущество.
Их оружие выглядело довольно примитивным – но не более примитивным, чем кремлевские фузеи. Чем-то их карабины были даже лучше: простые унитарные патроны, явно местного производства, в разы увеличивали скорострельность по сравнению с дульнозарядными фузеями. Преимуществом длинноствольных фузей была мощность, точность и дальность выстрела – но в условиях подземелья это было спорным достоинством. Оставался вопрос о том, чья возьмет в рукопашной. Длинный и острый штык-нож карабинов против штыка фузеи и меча – тут уже все решала ловкость и боевая подготовка. В тесноте туннелей даже горстка вражеских бойцов могла воплотить в жизнь забытый успех легендарных трехсот спартанцев.
Конечно, имелись у кремлевских и восстановленные «калашниковы», пулеметы и еще кое-какие образцы довоенного вооружения. Но это оружие имело ограниченное применение уже хотя бы по причине недостатка боеприпасов, которые сами по себе были на вес золота. К тому же, вспоминая пистолет Крэйга, Книжник сделал вывод, что и у местных имелось настоящее древнее, но вполне функционировавшее оружие. Возможно, им были вооружены элитные подразделения – вроде кремлевских разведчиков и диверсантов. Полукустарные «самоделки» – вынужденная мера и необходимое условие выживания.
Нельзя забывать и о том, что Крэйг и его друзья – всего лишь выпускники некоего подобия «учебки». Они все еще не кадровые бойцы, а потому, вполне возможно, их однозарядные карабины – всего лишь учебное оружие, и готовиться следует к столкновению с куда более серьезно подготовленным и куда более основательно вооруженным противником.
Тут же вспоминались вскользь упомянутые мутаботы – гибриды человека и боевого робота, которых здесь, похоже, здорово научились делать. В любом случае смотреть надо в оба и впитывать, как губка, любую информацию, что сможет помочь своим в отражении неожиданной агрессии «снизу».
Обо всем этом семинарист рассуждал, пока они взбирались по каким-то ржавым металлическим конструкциям – практически на ощупь, как слепые щенки в омерзительном тумане. От этой дымки уже першило в горле: видать, туман был не простой водяной, а техногенного происхождения. Не хватало только отравиться или, что еще хуже, заболеть и стать инвалидом. Книжник ощущал, как проклятый туман конденсируется на его голом торсе, стекая неприятными разъедающими кожу струйками.
Внезапно туман исчез. Нет, он не рассеялся, просто группа взобралась достаточно высоко по металлоконструкциям и вынырнула из него, как бы «всплыв» над его поверхностью.
Они оказались на небольшой плоской площадке из рифленого железного листа. Тут термиты как-то вмиг обмякли, словно кто-то выключил в них устройство, отвечавшее за бдительность. Выглядели они растерянными, если не сказать – потрясенными.
Да и было с чего. Маленькая команда словно оказалась на железном острове, плывущем высоко в облаках под каменными небесами. «Остров» торчал из тумана, ровным слоем стелившегося под ногами, подсвеченным из глубины какими-то рассеянными источниками света. Метрах в пятидесяти от них из тумана выглядывал точно такой же «остров», чуть в стороне – изгиб толстой трубы, напоминавший наполовину вынырнувшую из реки гигантскую анаконду.
Семинарист опустился на одно колено, постучал костяшками пальцев по металлу. Звук свидетельствовал о пустотах под тонким листом. Правда, толку от этой информации было мало. Куда больше говорили сплетения толстых кабелей и низкое гудение под ногами.
– Похоже на трансформатор, – пробормотал Книжник. – Здоровенный такой трансформатор под нами.
– Видать, ты и вправду лаб, – заметил Гонза. – Мне бы такое и в голову не пришло.
