ценная подмога. Ну-ка, отдай ее мне!
У Максимильяна ёкнуло сердце.
— Ну! — повторил Левар. — Отдавай!
— Что отдать?
— Ах ты, глупый мальчишка! Тебе недолго осталось жить, но ты мог бы встретить смерть достойнее, не будь ты так упрям!
Левар достал перо и блокнот и принялся писать. Со стороны могло показаться, будто рассеянный старик просто решил записать что-то вроде списка покупок для памяти. Но каждое движение его пера как будто высасывало что-то из Максимильяна. Началось с живота, но скоро тошнота перекинулась в голову и разлилась по всем клеточкам его тела. Конечно, мастер такого уровня, как Левар, всегда носит при себе мощное оружие. В том числе Перо Приговора, которым он сейчас писал.
— Эй, — выдавил Максимильян. — Что вы делаете? Перестаньте, пожалуйста.
— Ты стал совсем белый, — заметил Вольф и обернулся к Левару. — Ну-ка, брось это!
— Молчать! — приказал Левар. — А теперь, пожалуйста, очки.
Он подошел к Максимильяну, который от слабости шарил руками по воздуху, ища, за что ухватиться. Но в пещере были только ящики с книгами да холодные каменные стены. Левар легко и просто снял с мальчика очки, и тогда Максимильян отшатнулся к стене и сполз наземь, как будто его ударили.
— Отдай! — крикнул Вольф. — Это не твое!
— Как раз мое, жалкий мальчишка, — усмехнулся Левар, примеряя очки. — Хм-м, недурно! Очки Познания. Хотел бы я знать, где мальчишка их взял. Старинное изделие. Изготовлено на Западных равнинах, может быть, даже до Великого Раскола. В изученной части вселенной таких известно всего четыре пары.
Левар поднес очки к свету, будто собирался протереть стекла. Старинная серебряная оправа блеснула под огоньком свечи.
А потом Левар двумя руками согнул очки, словно решил разломить на две части.
— Нет! — вскрикнул Максимильян. Как ни дурно ему было, он сумел подняться с пола. И бросился… ну, скажем, качнулся — к Левару.
— Пожалуйста, не ломайте. Пожалуйста!
— Раз ты умоляешь, не буду ломать, — усмехнулся Левар. — Обращайся ко мне: сэр.
— Пожалуйста, сэр, пожалуйста! — повторил Максимильян.
— Не надо, — остановил его Вольф. Вольф знал, как сильные мальчишки унижают слабых. Сам он этим не занимался — ну, скажем, довольно редко, — но достаточно часто имел дело с «трудными» и с ещё более жестокими порой «одаренными», чтобы знать: исполнять то, чего требует такой задира, совершенно бесполезно. Ещё, конечно, Вольф имел дело со своим дядей, который не раз давал мальчику невыполнимые задания, чтобы иметь предлог поколотить его за непослушание.
— Но… — начал Максимильян.
— Поздно, — ответил Левар и разломал очки пополам.
— Нет! — взвыл Максимильян и бросился на колени. — Пожалуйста, почините их! Пожалуйста, сэр.
— Ты мерзкий трус, — поморщился Вольф.
— Не правда ли, он отвратителен? — обернулся к нему Левар.
— Нет, я о тебе говорю, гнусная ящерица!
И Вольф, едва ли сознавая, что делает, сбил Левара отработанным на поле для регби ударом. Перо взлетело в воздух, и блокнот тоже выпал из руки букиниста. Для одиннадцатилетнего паренька Вольф был на удивление силен. Его мускулатуре позавидовал бы и тренированный пятнадцатилетний парень.
Левар не ожидал нападения. В конце концов, ребенок в здравом уме не бросается на взрослого, тем более на такого грозного мага. Впрочем, чтобы подчинить этого жалкого зверька, ему нужно только дотянуться до… до… Проклятье! Перо куда-то закатилось. Ничего, если он схватит…
Но мальчишка оказался сильнее, чем думал Левар. Вольф прижимал ему руки к полу.
— Возьми перо, — велел он Максимильяну. — Напиши что-нибудь.
Вольф не отпускал старика. В регби, сбив кого-нибудь, продолжаешь игру. За удержание полагается штраф. Вольф отлично умел сбивать противника на поле, но не представлял, как удержать или поранить человека вне игры. Побои от дяди он принимал без сопротивления, сам не зная почему, ведь он уже сейчас был сильнее и мог бы справиться с ним. А что делать с этим Леваром? Какой-то голос нашептывал: «Разбей ему голову. Колоти головой о камень, пока кровь из ушей не хлынет». Но этого Вольф сделать не мог. Он не хотел попасть в тюрьму. Не хотел прожить остаток жизни убийцей.
— Разбей ему голову, — повторил тот же голос. И Вольф понял, что голос звучит не у него в голове. Говорил Максимильян.
— Давай, Вольф, — повторил Максимильян. — Разбей ему голову.
— Не могу, — возразил мальчик. — Так нельзя. Это же…
— Можно, если… ну, ладно, подержи его, а я…
