Старик задумчиво двигает подбородком.
— Не уйдете. Вот он, — мистер Мосли указывает на Томаса, — не может идти. И ему нужен лекарь. Рано ему пока в лес. — Он опять замолкает и разжигает трубку. — Есть одно место. Там вас никто не увидит. И даже если увидят, не расскажут. Но это только на тот случай, если ваши намерения серьезны. Насчет того, чтобы исчезнуть на время.
Ожидая ответа, он смотрит на Чарли, но Чарли смотрит на Ливию. Та понимает, почему Чарли устремил взгляд на нее. Это ее мать будет переживать из-за исчезновения дочери. И это ее мать, возможно, пыталась их убить.
Решение принимать ей.
Но если она ошибется, погибнут Чарли с Томасом.
— Когда мы туда отправимся? — спрашивает она.
Выражение лица рудокопа не меняется, он только вынимает изо рта трубку и выпускает струю дыма.
— Этой ночью. Но не раньше двух. Надо попасть между сменами.
Прежде чем он успевает отвернуться, чтобы заняться другими делами, Ливия подходит к нему и смотрит прямо в глаза.
— Вы не обязаны нам помогать. Спасибо за то, что вы это делаете.
Его скулы темнеют. Ливия не сразу догадывается, что это румянец.
— Это Фрэнсис придумал, — говорит он, указывая на молчаливого сына. — По пути из деревни. Я сначала сомневался. Но теперь думаю, что он прав. — Помолчав, он обращается к супруге: — Этой леди понадобятся кое-какие женские вещи. Еще нужна посуда для них обоих, кувшин или что-нибудь в этом роде. И одеяла, если у нас найдутся лишние.
Миссис Мосли меряет его кислым взглядом:
— Не учили бы вы, мистер, жену щи варить.
Она уже складывает в корзину все необходимое — фляжку, две кружки и пару шаровар, таких больших, что Ливии придется подвязывать их.
— Куда они нас поведут? — спрашивает Ливия через несколько часов, принимая полную корзину.
Женщина смотрит на нее долгим, мрачным взглядом. Возможно, она считает, что ее мужчины поступают неправильно. Или не они, а Чарли и Ливия.
— Куда? — наконец отзывается она. — Туда, куда все мы отправимся раньше или позже. Под землю.
Торп
Новость приходит к нам в четыре тридцать три: это время показывают высокие часы в холле. Ее доставляют всадники из города, с судьей во главе, остальные — добрые граждане, которым, видимо, больше нечем заняться. «Пасси» так они себя называют. Добровольцы, берегущие покой королевы.
Новость в том виде, в каком она преподносится миледи, становится совсем иной, когда стучится в кухонную дверь или слетает с уст младшего конюха, поболтавшего со слугой одного из горожан в то время, когда растирал его лошадь. Суть одна и та же, но слова разные. Через кухню мы получаем живописную версию: с запекшейся кровью, с запахами, с описаниями, словно взятыми из грошовых романов. Кони «перебиты», экипаж «разломан вдребезги», мистеру Прайсу «выпустили кишки», его тело «раскурочено», живот нараспашку, во внутренностях копаются вороны. Они оставили его там, эти пасси. Для них он слишком тяжел; и конечно, слишком сильно испачкан кровью и слишком вонюч, чтобы положить на чью-нибудь лошадь. За ним пошлют телегу.
Оба мальчика бесследно пропали.
Миледи, говорят, выслушивает новость спокойно. Я при этом не присутствую: так уж вышло, что в этот самый момент я наблюдаю за ежегодной чисткой серебра, чтобы не пострадала честность служанок. Пересчитываю ложечки для кофе. Но я легко могу представить себе миледи — как она, бледная и прямая, заставляет гонца четко излагать мысли. Она велит вынести угощение во двор. Одобряю. Нам не нужна грязь в гостиной, пусть горожане мусорят у себя, а не в наших комнатах.
Посылают за Ливией, чтобы известить ее о происшествии. Тогда и выясняется, что она тоже исчезла. Ее служанка говорит, что Ливия поднялась до рассвета и надела дорожное платье. Она, служанка, не обратила на это внимания. Теперь рыдает. Утром я ее уволю.
Начинаются поиски и расспросы. Один конюх, оказывается, видел, как она выходила за ворота, еще затемно. Он как раз вышел облегчиться у сарая. Удивила ли его столь ранняя прогулка молодой госпожи? Парень только плечами пожимает. Дела знати загадочны для него. Когда я распоряжаюсь о наказании, он бледнеет и дымит. Десять ударов пойдут ему на пользу.
К этому времени молодой Спенсер возглавил поиски и ускакал вместе с группой горожан — охотиться на цыган, как он выразился. Табор действительно видели неделю назад, правда в десяти лигах к югу. Он берет с собой свою собаку. Та выходит из конуры, обнюхивает хозяина, издает вой, от
