— Что-то ты давно не устраивал хоровод, а? Шалишь, бродяга!
— Я не хочу, герр лейтенант!
— Нет, Гюнтер, чумазый засранец, ты хочешь!
3
«Тигр» застыл посреди широкой сельской улицы. Вокруг него, плача, сцепившись за руки, медленно брели женщины и старики.
По версии Эрика, сельчане вели вокруг «тигра» веселый русский хоровод. Время от времени он подбадривал кружение в хороводе энергичными пинками, не стесняясь бить подошвой сапога стариков и женщин.
Вальтер, Гельмут, Макс и Гюнтер стояли чуть поодаль. Танкисты криво улыбались, наблюдая за унылым, пугающим хороводом, и нервно курили. Они, кажется, предчувствовали что-то недоброе.
Вначале экипаж робко пытался отговорить командира от непонятной затеи. Когда танкисты поняли, что Эрик закусил удила, они разом умолкли.
— Где ист глупый старух? — громко сказал Эрик. — Говорить! Хоровод пока ист нихт говорить. Дас ист плохо. Если хоровод говорить, дас ист гут. Ферштеен?
Горестный плач в хороводе становился громче. Кто-то периодически спотыкался, кто-то падал, тогда на время горестное кружение прерывалось.
Эрик размахивал в воздухе тростью, как волшебной палочкой. Упавшие сельчане снова испуганно вскакивали на ноги. Нестройный хоровод продолжал свое печальное движение.
Эрик со злостью требовательно оглянулся на замерший в нерешительности экипаж «тигра». Из всех отозвался лишь Вальтер.
Сжав челюсти на своем четко очерченном мертвенно-бледном лице крестоносца, он подскочил на помощь Эрику и энергичными пинками в два счета разогрел хоровод. Кружение стало более быстрым, но оставалось безрадостным.
Эрик поднял трость над головой.
— Я ист вас убивать! Где ист старух? Говорить!..
— Дэк хто ж ее знает, — вдруг сказал, пожав плечами в хороводе, все тот же глазастый худющий старик в зипуне.
Эрик, взвыв дикой кошкой, вырвал старика из хоровода и ловкой подножкой сбил с ног. В следующий миг он резко замахнулся своей смертоносной тростью, целя старику прямо в висок. Старик вытянулся на земле, закрыл глаза и замер, словно уже умер.
Эрик махнул тростью раз, другой, да так, что загудел воздух. Старик не шелохнулся и не открыл глаза.
Вальтер с силой ударил пожилого сельчанина носком сапога под ребра. Та же самая реакция! Тогда Эрик в дикой ярости размахнулся так широко, словно в самом деле на этот раз вознамерился проломить упрямому старику череп в назидание всем другим упрямцам.
— Эй, гутен-гутен, чего шумишь, забыл чего?
Эрик замер с тростью в руке и изумленно оглянулся. Сзади стояла Мария Ильинична с просветленным лицом, в нарядном крепдешиновом платье с замысловатым цветочным рисунком. Голову пожилой сельчанки украшал новый цветастый шелковый платок.
Сельчане остановили свой горестный хоровод и, раскрыв рты, уставились на праздничную Марию Ильиничну. Она тепло, по-доброму улыбнулась Эрику.
— Так вот она я, лады-ладушки, как на выданье. Хотел чего? Так я с превеликим, как говорится…
Глаза Эрика вдруг налились лютой ненавистью. Он раздраженно ударил набалдашником трости о свою нервно изогнувшуюся ладонь.
Немецкие танкисты, сгрудившись, встали рядом с Эриком. Они с любопытством уставились на Марию Ильиничну, словно увидели живую русскую матрешку на русской ярмарке. Мария Ильинична любезно улыбнулась.
— Вот что, уважаемые, вы все равно на Восток не пройдете! Понятно вам? А потому… вот Бог…
Она указала рукой на черный контур обезглавленной колокольни, затем резко махнула ладонью на алеющий закат.
— А вон порог!.. Видите?.. Вам туда. Скатертью дорога!
Пожилая женщина поклонилась немецким танкистам в пояс и повернулась, чтобы уйти. Эрик вдруг дико взвизгнул и выхватил парабеллум из кобуры, висевшей у него на поясе.
Мария Ильинична остановилась, словно почувствовала смертоносное дуло, нацеленное ей в спину, резко обернулась и посмотрела на Эрика жалостливым взглядом. Так смотрят на мальчика, у которого вдруг отобрали любимую игрушку.
Эрик в дикой злобе вскинул ствол пистолета, однако на лице пожилой женщины не дрогнул ни один мускул, а жалостливое выражение не исчезло.
