— А я, как была никто, так и осталась ни кем.
— Мы все никто.
— В разной степени.
— Бредим.
— Как без этого? Мне надо принять вечное снотворное.
— Не сдавайтесь. Жизнь остаётся интригующей и при поражениях.
— Скажите, племянник, а откуда взялись эти мерзкие монахи?
— Эти монахи всегда были в Китае. И они никогда ниоткуда не брались. Мне думается, они уже до Китая были на земле. Эти гадкие сволочи в древние времена, подчиняясь порочному случаю истории, помогали свергать императоров, целые династии. Вот и сейчас, они чуть ли не в центре политической жизни страны оказались. Без них ничего не происходит. Видите, они не побоялись выступить против власти, против спецслужб.
— Их надо уничтожить.
— За тысячи лет их не уничтожили, как сейчас уничтожить? Они просто на время растворятся в сопредельных странах и всё. Иди свищи. Одни подземные города в горах Лаоса чего стоят. А сам Тибет — там никого, никогда не найти. Подземные города и туннели длиною в несколько тысяч километров.
— Но мы же строим там плотины?
— Ну и что. Это мизерные площади в восточной части Тибета на реках Янцзы и Хуанхэ. А на границе с Непалом, Индией, Бутаном — это самые скрытые места на Земле. А это всё, вместе взятое, площади сравнимые со всей Европой.
— Может мне бежать к монахам и скрыться с ними в пещерах Тибета?
Советник горько усмехнулся.
— Мы о них слышим, знаем, книги о них написаны, но никто их ещё не видел.
— Так уж и никто. А сколько монастырей во время Культурной революции было уничтожено с самими монахами?
— Много, но не все. Далеко не все. Боевая основа их сохранилась. Они пережили катастрофу в том же Непале, Индии, Бутане. Я лично их ещё никого не видел, хотя и следил за ихними криминальными, антиправительственными делами, перемещениями.
— Значит, они вне закона.
— Ну и что? Все мы, каждый по-своему, вне закона. Антиправительственный ещё не значит против власти.
— Я смотрю, мои действия оказались против власти.
— Вовсе нет. Скорее всего, вас просто очень боялись, поэтому и объединились против вас.
— Почему?
— После вашей смерти кто-нибудь сможет дать ответ.
— Почему против меня неожиданно началась подлая газетная травля? Почему пишут, что я руковожу преступной группой банды четырёх? Что я незаконно рвусь к власти. Что я против партии. Что я не подчиняюсь её линии. Что у меня своя линия и цель. Что я уклонистка, суфражистка, живу не по средствам.
— Твоим людям подчинялась пропаганда и идеология. Может они предали тебя?
— Может.
Мадам обречённо откинулась на спинку кресла. Советник тоже отрешенно проговорил.
— Мне и самому пора уходить в тень. Исторические дни моего великого дяди сочтены.
— Ты то сохранил нейтральность.
— А кто я по большому счёту? Племянничек и всё.
— Ну-ну. Не так-то ты и в тени, как думаешь.
— Я никому не опасен. Меня уволят и всё.
— На тебе хватает грязи.
— А кто об этом знает? Я не лез в газеты и на телевидение. Сегодняшние лидеры меня почти и не знают. Им бы самим с собой разобраться.
— А спецслужбы?
— Это отдельная статья. Там господа-товарищи всегда предпочитают молчать.
— Тебе хорошо. Сумел в тени ЦК отсидеться.
— Ну, как хорошо? Везде всё относительно. Особенно в политике и во властных структурах. Тот же Хуа Гофэн или генерал Чу меня могут съесть в один присест.
— Меня уже сожрут.
— Я всё думаю, не подставил ли тебя сам Председатель?
