— Переводчик вам нужен?
— Премьер хорошо знает английский, а я китайский.
— Местных можно приобщать?
— Конечно, чем больше, тем лучше. Пусть даже демонстрации будут в поддержку идей Мао. И вообще, попробуйте отвлечь, на сколько это можно, местные силовые структуры любыми путями и возможностями.
— Уголовный шум мы сделаем. Несколько пожаров на окраинах. А политический нужно?
— Не-не, Рус. Ну, тебя к чёрту, а то ты ещё переворот сделаешь. Это нам пока не надо. Если ваш весь «Белый Лотос» поднимется с народом, коммунистам не сдобровать. Народ только и ждёт толчка. Кроме, как к кровопролитной войне, это не приведёт.
— Господин генерал, мы никогда об этом и не думали.
— Я знаю. Но у меня богатое воображение. Я знаю последнюю, хорошо известную семи вековую историю «Белого Лотоса». Боюсь неожиданностей.
— Господин генерал, у нас не может быть неожиданностей.
— Рус, я вам всем по-братски верю. Сейчас я это так, к богатству слова и мыслей. Наша миссия скоро завершится, и я верю, что всё будет хорошо. Главное, что премьер Хуа Гофэн понимает, что коммунистический путь — это путь в рабовладельческий тупик и маразм. Вопли по Мао — это временное головокружение, психоз народа и самой партийной пропаганды.
— Сэр, пойду собирать народ.
— Да, да, Рус, ступай. Что-то я крепко волноваться начал.
— До, свидания, сэр.
— Удачи, Рус.
Четыре дня не время, и они прошли.
Подвал. Оборудованный под гостиницу. Здесь всё — от вентиляции до правильного отдыха и секретных переговоров.
Сэр МакКинрой был почти на голову выше Премьера и смотрелся по сравнению с ним добрым богом. Красивый, мужественный, гордый. Но и премьер был далеко не песок, он знал свой уровень — непреклонный, прямоходящий. Его массой и авторитетом не возьмёшь. Гора с хитростью. Авторитет с подковёрной изощрённостью. Кто кого? Сэру МакКинрою было гораздо легче, он ничего не терял. Премьер одним неудачным словом терял всё — и себя, и родину, и авторитет политика. Авторитет перед всем цивилизованным миром. И ему никак нельзя было в политической словотрепологии быть ниже Мадам Цзян или экс-премьера Дэн Сяопина.
Они насторожено, но дружественно встретились. Сэр по-братски обнял премьера. Тот тоже плотно пожал американца.
Рус с Мином находились в соседней комнате с двумя доверенными людьми министра. Премьер, как считающий себя атакующий стороной с правом приглашения оппонента, мягко, но издалека начал:
— Уважаемый, сэр МакКинрой, я всегда лично вас и о вас, как о крупнейшем дипломате и разведчике, многое хорошо знал, но опасался с вами раньше времени встречаться. Обстановка подозрительности и доносительства у нас всегда на высшем уровне. А ищейки Цзян и Дунсина постоянно в действии. Но современная неопределённая внешняя и внутренняя политика, экономическое состояние и бытие нашей государственности заставило нас сегодня встретиться. Боль нашей страны, нашего сегодняшнего существования, даже не в нашей бедности и оторванности от мировой цивилизации. Наша боль страны с более чем пятитысячелетней истории в том, что с каждым годом, с каждым веком мы опускаемся всё ниже на дно истории, цивилизации. Коммунизм ещё ниже опустил нашу страну, выбросил её на обочину той же истории и цивилизации. Мы сейчас огромный политический полигон для дураков и авантюристов, политический и государственный клоун истории. Посмешище для малых народов. Они уже впереди нас в технике, технологии, культуре жизни, образовании, медицине. Кто такая Япония? Никто. Пораженец в последней войне. Но она очень далеко впереди нас. Намного. Южная Корея, клоп на карте, — далеко впереди нас. Тайвань, малюсенький остров — впереди нас. Гонг-Конг — одна бомба разорвёт в клочки этот маленький остров, но он намного впереди нас во всём. Я уже не говорю про Австралию, Новую Зеландию. Где, вроде бы, землю заселяли преступники, каторжники, ссыльные, а построили передовые цивилизации во всём. Почему? Потому что там была свобода для граждан. Свобода во всём. Конституция для них. Почему-то у Московии Сибирь как была пустая и отсталая, так и сейчас там пусто, грязно, страшно. Каторжники бродят, как в прошлые века и также стреляют в стражей порядка. Никакой цивилизации. И везде, где коммунизм, там нищета, бесправие, голод и вечные войны. Только оружие и производили. Как в страшных фантастических романах классиков. Китай не должен быть страной монстром, чудовищем для остальных стран. Моё личное желание построить страну красивую, богатую, светлую, весёлую, правовую. Чтобы это было не на словах, а в жизни.
— Но вы же просите чертежи сложного вооружения?
— Мы по-настоящему боимся экспансии Кремля на наши земли. На западе страны активно работают их агенты и уйгурский район начал всё активнее требовать автономии, а потом, вскоре, потребует и отделения. А потом он окажется дружественно принятым в объятия рабовладельческого СССР. Маньчжурский край, тоже самое. Ведь провокации шестьдесят девятого года были не с целью ухудшения обстановки, но, чтобы показать, что за свои земли мы не пожалеем людей. Кремль скрывает свои потери, но их вояк мы побили тоже не мало. Особенно удачно поработали наши спецгруппы. Они умудрялись
