— Да-а, странно, очень странно. Держите под контролем это происшествие. Чана никто не должен знать. Кому он понадобился? Если он у Дэна будет околачиваться, о нём многие узнают. Заберите его. Пусть будет постоянно при вас. Тем более, что он тоже, хорошо американца знает.
— И монахов с Русом.
— Да, да, Чу, расходимся. Делу время.
Глава девятнадцатая
Генерал Чу, МакКинрой
«Гори, гори в душе звезда»…
Добрый, скромный, но очень осторожный и поэтому по государственному мудрый генерал Чу, потихонечку переигрывал всех. Он умел многозначительно молчать, совсем не говорить, иногда вообще ничего не помнить и помнить, в минуту откровения всё сразу. Но, по вечерам и в рабочее время записывал и писал своё, о своём нелёгком кровавом китайском времени. Тактика мудрого контрразведчика в окружении государственных пауков. А ведь у Мао везде были только сволочные пауки.
Наподобие его родного амбициозного и кровожадного племянничка. Ведь он прекрасно знал, чтобы быть, находиться постоянно при власти, необходимо периодически уничтожать ближайшее окружение.
Это все были пауки мохнатые, чёрные, серые, голодные. Ядовитые. И чтобы, среди них выжить, нужно было быть и мудрым, и проницательным, и хитрым, и, конечно, где-то, и сволочным.
Внешняя деревенская простота Мао была такой же обманчивой, как у товарища Ленина, Троцкого, Держинского Сталина, и прочих хитрых, коварных сатрапов-убийц истории. Параноидальная жестокость во имя личной власти, прикрытая общей фразеологией о лучшей жизни под руководством лично ЕГО и кровавого ордена коммунистов, кроме, как к репрессиям, крови, общей бедности огромной страны, отсталости во всём, ни к чему хорошему в жизни не привело. На древнейшую страну мир смотрел нейтральными глазами не приглашённого путника. А как ещё? Что можно сказать диктатору, который считает себя умнее, мудрее, проницательнее, опытнее всех? Бог подфартил в жизни, а дальше: пошли все остальные подальше. И ещё дальше. И ещё дальше. Что холуи могут новое и интересное сказать, предложить? Что? Ничего! Кто они? Рабы!!! Разговор с глухими и наглыми сатрапами-подлецами, ни к чему, никогда не приводил. Диктатор на всех смотрит, как на опущенных холопов, рабов и т. д. Слова Сталина, что все рабы-подчинённые — лагерная пыль — прямое, историческое тому подтверждение. И это настоящая, горькая правда, порабощённых узурпаторами народов. Тем более, многочисленных народов, забитых подлой, свирепой, хитро возвеличивающей Себя и Рабство, пропагандой.
— Да, уважаемый генерал, в принципе всё понятно и ясно, — сэр МакКинрой в принципе не очень удивился новому сообщению контрразведчика, в его версиях это возможность была в первых списках, но решил играть удовлетворённого услышанным собеседника, — в очередной раз вы удивили меня. Я знал, что и жена Мао, и Дэн, не последние кандидаты на китайский трон. Но, но, но. Может и Министр Хуа, не последний в этом бешенном кандидатском забеге?
— А вы сможете предложить ещё, какую-нибудь, фигуру?
— Я и самого министра Хуа Гофэна не мог предположить.
— Против министра Общественной Безопасности никто не пойдёт.
— Согласен. Но, может Мао ещё кого в запасе держит?
— Он слишком болен, чтобы держать в памяти и уме полную колоду карт.
— Но, достаточно, коварен и хитёр, чтобы не держать Джокера в рукаве.
— Хуа Гофэн и есть тот последний, скрытый Джокер. У Мао нет времени по новой перетасовывать карты.
— Опять же согласен с вами. Но как в жизни всё часто резко переиначивается, и в неожиданную сторону.
— Сам Министр и оказался этой неожиданной, затемнённой стороной.
— Какие его цели, задачи на международном уровне?
— Первое: сотрудничество с развитыми странами и вывод страны из торговой и технической изоляции.
— А как с правами человека?
— Сразу наших чёрствых бюрократов не пробьёшь либеральными реформами. Но, сама задача стоит в сторону постепенного движения страны к большей личной свободе и расширения прав человека.
— Этого недостаточно, чтобы правительство Штатов решительно поддержало Хуа.
