— Что — ха-ха?..
— У меня был приятель — пикадор по имени Хесус Монтего. Как-то я напоил его кантабрийским орухо…
— Чем-чем?..
— Пятидесятиградусной водкой. И пока тот храпел в раздевалке, нацепил его костюм и вышел на арену. Когда моя мать узнала — а она страстная любительница корриды — у нее чуть сердечный приступ не случился. На той корриде погибли три матадора.
— Какое варварство! — воскликнула Анна. — Вы убивали невинных животных!
— Скорее, невинные животные убивали нас, — невозмутимо заметил Альба. — Это была настоящая резня. Знаете, что такое — терция смерти? El tercio de muerte?
— Не знаю, но звучит жутко.
— Это заключительная фаза корриды. Тореро, со шпагой и мулетой[110] в левой руке, с непокрытой головой, обращается к человеку, которому он посвящает быка. В тот раз Мигель Соледа посвятил быка королеве Софии. Менее чем через четверть часа Эль Моро[111] поднял его на рога, практически разорвав пополам.
— Эль Моро?
— Так звали быка.
— И что с ним сделали? С быком?
— Бык-убийца доживал свои дни, покрывая лучших коров Севильи и Андалусии[112]. А у Мигеля осталась вдова с двумя маленькими детьми. Что касается меня, то после попойки с матадорами меня отослали в Швейцарию, в закрытую школу для трудных подростков из благородных семей. Там даже был карцер.
— В закрытых школах есть определенные плюсы, — благоразумно заметила Анна.
— Вы, как балерина, знаете это лучше других. Вы ведь тоже учились в интернате с жесткой дисциплиной.
— Нас за провинность не сажали в карцер, — возразила Анна. — Всего лишь оставляли на дополнительный экзерсис.
— В нашем карцере была постель с льняными простынями, горячий душ и неплохая библиотека, — Альба рассмеялся. — Ограничения касались общения с друзьями, прогулок на свежем воздухе и развлечений типа вечеринок и охоты.
— Какие строгости, — фыркнула Анна. — А потом?
— После школы, которую я все же закончил de honor[113], я поступил в Академию ВВС.
— Вы — летчик? — изумилась Анна.
— Я военный пилот, — поправил ее Альба. — El Comandante del Ejercito del Aire de Espana[114].
— Вот уж никогда б не подумала…
— Это, собственно, почему? — в свою очередь удивился Франсуа. — Выбрать военную карьеру для молодого человека из благородной семьи так же естественно, как… ну не знаю… для еврейского мальчика играть на скрипке.
— Какое-то сомнительное сравнение, — поморщилась Анна.
— Да, не очень удачное, — согласился он.
— И вы служили в армии?
— Естественно. В эскадрилье Patrulla Aguila.
— Орлиный патруль? — перевела Анна. — Что это?
— Несмотря на бойкое название, это всего лишь пилотажная группа из семи штурмовиков, что-то вроде ваших «Русских витязей». Мы выделывали всякие штуки на парадах и авиашоу.
— Как-то я была на таком шоу. Это очень красиво.
Франсуа кивнул с улыбкой, которую вполне можно было назвать горделивой.
Анна задумалась.
— То есть вы никогда не были на войне?
— Бог миловал, — Франсуа покачал головой. — В 90-е я по глупости пытался напроситься в зону боевых действий…
— Куда?
— В Сербию, — Франсуа заметил, как Анна поджала губы: — Даже рапорт подал. Но моя мать употребила все влияние, чтобы Хуан Карлос самолично наложил запрет на мою командировку. И я остался развлекать их величества в Мадриде. Скоро мне это осточертело, и я вышел в отставку. К тому времени мой отец умер и долг требовал от меня, чтобы я женился. Моя матушка сосватала мне Лауру, графиню Бланка, младшую дочь из семьи Кандия. Некоторое время мы жили с ней в Мадриде. Нельзя сказать, что наш брак был несчастливым, но в один прекрасный момент мы поняли, что безмерно надоели друг другу и мирно развелись. Оба сына остались с матерью, а я уехал в Париж. И жил себе спокойно, пока однажды около Опер
