приняли в свои ряды. Усовестившись, Милина взялась помогать, но всё её содействие сводилось к тому, что она тянула барсука за заднюю лапу. Охотник не стал ей сообщать о бесполезности такого занятия, хорошо ещё, что она не мешала свежевать тушку. Единственное, что он мог доверить такой помощнице, это собрать оставшиеся после разделки добычи непригодные в пищу части и отнести подальше от костра. Агайюджо поняла свою задачу, и пока он жарил на углях свежее мясо и вдыхал ароматный дым, понесла останки барсука к ближайшим кустам.
Мелодия, успевшая стать постоянным спутником Дигахали, зазвучала по-иному, заставив его, глядевшего на жарящееся мясо, неожиданно увидеть идущую к нему Милину. Охотник вздрогнул, тряхнул головой, но видение не исчезло — агайюджо шла прямо на него, держа на вытянутых руках замотанные в шкуру внутренности и самые крупные кости. Было хорошо видно, как она морщит нос от неприятного запаха и почти не смотрит вперёд, повернув голову вбок. Дигахали только сейчас понял, что это Злой Дух каким-то образом показывает ему то, что видит сам. Не замечавшая Ссгина агайюджо неловко размахнулась, метнула свою ношу прямо в демона, после чего облегчённо вздохнула, ещё сильнее скривив напоследок губы. Охотник снова вздрогнул, на этот раз оттого, что останки барсука, казалось, полетели ему прямо в лицо. Связь прервалась так же внезапно, как и возникла, он снова увидел жарящееся мясо и даже успел спасти его от пригорания.
Милина взвизгнула, зашелестев своей неудобной одеждой, побежала к костру, пытаясь взмахами рук удержать равновесие. Глядя на неё, Дигахали вспомнил тот день, когда он последний раз встречался с Авиосди на их заветном месте у водопада. Стекавший с гор ручей срывался вниз с высоты в полтора человеческих роста, образуя небольшое озерцо. Цепочка из едва возвышавшихся над водой камней пресекала заводь, позволяя ловкому человеку перебраться с одного берега на другой. Его любимая, оправдывая своё имя, грациозно перескакивала с камня на камень, а её весёлый смех сливался с журчанием воды, и не было во всём мире ничего боле прекрасного…
Агайюджо одним прыжком преодолела оставшееся расстояние и устроилась возле костра так, чтобы держать в поле зрения те самые кусты. Охотник не знал, имеет ли она какое-нибудь представление о Злых Духах, но на всякий случай решил сообщить, кто же в очередной раз нагнал на неё страху. Указав рукой на кусты, он сказал:
— Демон.
Ответная реакция его спутницы оказалась вполне ожидаемой. Испуганно моргнув, Милина охнула и долго не могла оторвать взгляд от того места, где повстречала Ссгина. Дигахали почти насильно впихнул ей в руку кусок жареного мяса и чуть ли не заставил поесть, чтобы восстановить силы.
Обычно чутко спавший охотник проснулся под утро, кода костёр совсем остыл и перестал давать тепло. Он отыскал в кострище пару ещё горячих угольков, подкинул им сухого мха и раздул пламя. Потянувшись к заготовленным дровам, Дигахали заметил какое-то движение на фоне стволов сосен и, вглядевшись, узнал Злого Духа. Тот не стал дожидаться, когда костёр разгорится вновь, и поспешил убраться в облюбованный ранее кустарник. Что-то в его движениях показалось охотнику странным, и он, скормив пламени несколько сухих веток, поднялся, отправившись следом за демоном. Когда Дигахали последний раз видел Ссгина вблизи, это был раздувшийся, едва способный перемещаться огромный мешок. Теперь у Злого Духа появились ноги — толстые и короткие. Они поддерживали его массивное тело и позволяли сносно передвигаться, а не волочиться по земле.
"Наверное, лошадь ему подсказала, — подумал охотник, наблюдая, как демон ловко переставляет ноги, напоминая больше гусеницу, чем копытное животное. — Три с этой стороны… И с той тоже три. Всего получается шесть, а стать шустрее лошади всё равно не получилось".
Как он ни старался, не мог припомнить ни одного крупного животного с таким количеством конечностей. Только среди насекомых встречались существа, у которых количество лапок превышало четыре.
"Самый большой жук, которого видел мир!", — развеселился охотник.
Хорошее настроение человека передалось Ссгина, для которого не остался незамеченным проявленный к нему интерес. А ещё сильнее он позабавил Дигахали, когда выяснилось, что "жук" без особых проблем мог двигаться в любую сторону, в том числе боком. Представив, как ловко обитатель дикого леса способен танцевать, он мысленно попросил Злого Духа покрутиться на месте. Того не пришлось долго упрашивать, раскинув пальпы в разные стороны, демон закружился, перебирая своими короткими ногами. Охотник вспомнил про лошадиную голову, которая благодаря ему получила возможность дышать, и попытался рассмотреть это место на шкуре Ссгина. Несколько раз мимо Дигахали мелькнуло что-то, отдалённо напоминающее открытый рот, но разглядеть подробности было сложно.
Он подошёл ближе, попутно приказав демону остановиться, и удивлённо прищёлкнул языком, не заметив больше конской головы, долгое время пытавшейся вырваться наружу. Дыра в шкуре осталась на месте, но теперь трудно было поверить, что раньше оттуда торчал лошадиный рот. Дигахали даже заглянул внутрь, но не увидел ничего похожего на конскую голову. Края этой кривой пасти окаймляли толстые бугристые губы, густо покрытые мелкими тонкими отростками, в палец длиной. Ни зубов, ни языка не было видно, но проверять их наличие совсем не хотелось. Самым же поразительным в новом облике Злого Духа оказался большущий, раза в три больше лошадиного, глаз, глядевший прямо на охотника из того места, откуда совсем недавно на него смотрело несчастное животное.
"Вот почему я так хорошо видел его глазами. Вернее, глазом. Второй он у лошади не догадался забрать", — подумал Дигахали, и сразу вспомнил ту историю, которую сам рассказывал йонейга. Он и представить не мог, что детская сказка могла быть настолько близка к реальности.
Пока охотник рассматривал преобразившегося демона, Ссгина протянул длинные пальпы и обхватил ими плечи человека. Дигахали объятий не
