Четырнадцатая золотая рыбка

Корпус № 24

Я каждый день езжу в школу на автобусе, но на этот раз все по-другому — это похоже на приключение.

Дедушка глазеет в окно. Его волосы убраны назад и затянуты очередной моей резинкой — фиолетовой.

— Твоя бабушка обожала ездить на автобусе, — полушепотом говорит он.

— Правда?

— Да. Она мечтала проехать со мной на автобусе через всю страну. Останавливаться в маленьких городках. Посетить все «ловушки для туристов».

— И что, вы поехали?

Дедушка качает головой, и в его глазах мелькает боль.

— Нет. Я был вечно занят на работе.

Моя бабушка умерла, когда мне было три года. Я смутно помню, как вошла в ванную и застала там маму в слезах.

— Ты по ней скучаешь? — спрашиваю я.

Дедушка быстро моргает:

— Очень скучаю. Скучаю по ее голосу. Скучаю по нашей жизни. — Он сглатывает комок в горле. — Скучаю по тому, как она ходила по дому в тапочках.

— В тапочках?

Дедушка трясет головой, будто в недоумении:

— Она была равнодушна к драгоценностям, духам и всему такому прочему. Но хорошие домашние тапочки она любила. Такие пушистые изнутри. Я дарил их ей на каждую нашу годовщину. Глупо, конечно, если подумать.

Мне это не кажется глупым. Мне кажется, это любовь.

Нам приходится пересаживаться четыре раза. Последний автобус подвозит нас к коммерческой зоне, вокруг — автосалоны. Дедушка ведет меня по переулку к комплексу каких-то зданий. Все здания абсолютно одинаковы — из бурого кирпича, с темными окнами — и пронумерованы. Дойдя до номера двадцать четыре, дедушка останавливается:

— Вот он!

— Что, вот это?

Я ожидала чего-то блестящего, из стекла и металла, а тут — ничего необычного.

Но дедушка едва ли не выдохнул с облегчением при виде здания, будто увидел старого друга.

— Старый добрый номер двадцать четыре, — говорит он.

И протягивает мне пластиковую карточку на брелке с вытяжной нитью.

— А это зачем? — спрашиваю я.

— Чтобы попасть внутрь. Это мой ключ. — Дедушка показывает на здание. — Меня охранник узнает. Так что идти придется тебе. Я тебе карту нарисую. T.melvinus лежит в морозилке в моей лаборатории.

Меня охватывает беспокойство.

— А что, если охранник увидит меня?

— Я уже об этом подумал, — успокаивает меня дедушка. — Просто скажи ему, что тут работает твой папа. Такая милая девочка… охранник ничего не заподозрит.

Я вставляю карту в электронный замок и незаметно проникаю внутрь через черный ход. Я иду по коридору с таким видом, будто имею полное право здесь находиться, и посматриваю на номера кабинетов. В двух шагах от дедушкиной лаборатории меня останавливает голос, и я замираю как вкопанная.

— Эй, девочка, ты что тут делаешь?

Я медленно оборачиваюсь.

В коридоре стоит пожилой охранник с чашкой кофе в руках. На поясе у него висит рация, брови подозрительно нахмурены.