руками. – Суслики – это страшные истерики, у них повышенная нервная чувствительность. Зоологи все время ломали голову над тем, что биологически они должны жить до 30 лет, а по факту 4 года. Сначала летит соматика, потом эндокринология, еще, еще, а потом разрыв сердца, и привет.
– И правда. Суслики всегда куда-то панически бегут, не жизнь, а сплошной кипеж.
– Вот именно! А сойки имеют совершенно другую бихевиористику.
– И какую? Они – бесчувственные сони?
– Нет, скорее восторженные нахалки, дорогой. У них пониженное чувство опасности. Им кажется, что опасности либо нет, либо они с ней с легкостью справятся. Не сомневаются, что вместе и хищника загрызут.
– Они мне кое-кого напоминают.
– Ой, не придумывай, Сэм, – отмахнулась Лулу. – Оказывается, что если виды в природе никак не завязаны в пищевой цепочке и между ними нет никакого целевого взаимодействия, то тогда может возникать телепатический контакт.
Сэм помнил из курса экопсихологии, что телепатическая связь рождалась там, где слабели сознательные и речевые формы коммуникации. Когда взаимодействие существ не определялось рациональными интересами, а тем более пищевыми. Хищник не может вступить в телепатическую связь с жертвой, поскольку их сознание блокирует этот контакт. Если бы лев впал в транс рядом с сочной антилопой, то, ощутив ее смертельный страх, потерял бы аппетит.
– И что дает этот телепатический контакт?
– Они влияют на психологическое состояние друг друга.
– Кошмар! Суслики станут борзеть, как сойки?
– Да нет, просто происходит некоторое симбиотическое выравнивание. Угадай, чем мы их объединили?
– Организовали кружки по вышиванию бисером для сусликов и соек. Или водите хороводы по главной площади Зоосити.
– Сэм – ты дурак! – провозгласила жена обиженным тоном.
Когда речь касалась ее любимой работы, Лулу теряла всякую невозмутимость и взвешенность суждений и взвивалась от малейшей иронии. Сейчас у нее и волосы растрепались сами собой, и нос заострился.
– Ладно, хорошо, сдаюсь. И что вы сделали?
– Мы расселили их по районам, расположенным в шахматном порядке. И у тех и у других повысились показатели жизнеспособности. Прямо очень сильно повысились. Особенно у сусликов. Суслики стали спокойнее и увереннее.
– Здорово. Может, и нам пожить рядом с сойками?
– Ну тебя, Кэмбелл. Я тебе серьезно все рассказываю.
– Это я – серьезно. А вот ты волнуешься, как суслик.
Сэм сделал последний глоток кофе и ощутил легкую вибрацию – параметрический остров пошел на снижение. Под ними был Зоосити.
Сэм и Лулу отправились в путешествие над городом животных на небольшой энергосекции. Маська со Слоной заявили, что у них дела – нужно пойти и порадовать одного бегемота, после чего быстро исчезли. Жена была уверена, что с ними ничего не случится, зато не будут мешать запланированной ею экскурсии. Только они поднялись в воздух, Лулу принялась с удовольствием рассказывать о зоосити, а Сэм увлекся, рассматривая огромное, растянувшееся во все стороны поселение.
Это было необычное место. Совершенно искусственное и совершенно сказочное. Геометрические формы районов отделяли места жизни разных зверей, конструкции для гнездования и норности. Везде проходили транспортные коммуникации: широкие дороги для крупных животных, узкие – для средних и мелких. То там, то здесь территорию разрезали дорожки воды и ленты термитников для перемещения насекомых. Много пространства было затянуто дендротронами, в которых на все голоса щебетали птицы.
Сэм видел несколько площадей для парнокопытных с каскадными водопадами, разными уровнями водопоя и скальными нагромождениями. Справа тянулась приболоченная местность, но тоже застроенная сложными геометрическими конструкциями из какого-то пористого материала.
– Как вы определяете архитектуру районов для разных видов?
– Они сами определяют, а мы помогаем. Все жители Зоосити разговаривают с помощью голосовых модуляторов и даже пользуются гаджетами.
– Ты шутишь?
– Вот еще. Например, в каждой семье орангутангов есть синтезатор. Они любят готовить разную еду.
– Черт! Чем же они тогда отличаются от нас?
– О! Сэм, очень многим. Они любят трахаться во дворике и чтобы их детишки наблюдали за папой и мамой. Да что детишки! – все желающие.
– Диковато звучит.
– С их точки зрения – это очень культурное поведение. Вокруг соития – целый ритуал. Кстати, дворики у них – ничего так себе, а вот жилище – не очень человеческое: сначала нужно проползти по узкому проходу, а потом…
