- Ничего страшного, просто во время тренировки немного поранился, - Тачжу поклонился, – в следующую смену уже выйдет.
Лала удивленно смотрела на свою хозяйку: Гиде кусала губы, пальцы бездумно теребили край платья, которое выбирала так долго, тщательно отбирая украшения в тон. Лала потянула её к беседке на пруду, куда они и шли изначально. Гиде грустно смотрела на водяную гладь, но, Лала могла бы поклясться, не замечала ни пруда, ни что-либо ещё. Всё оживление исчезло, уголки губ опустились вниз.
- Хочешь, я узнаю, что с ним? – сжалилась она над хозяйкой. Гиде вскинула глаза, полные слёз и кивнула.
Лала побежала к своему приятелю, отчаянно храброму поваренку. Время от времени, тот оказывал ей разного рода услуги: подслушивал разговоры, воровал нужные вещи, дрался, когда кому-нибудь из замковых детей приходила мысль её побить. За серебряную монету он пообещал все разузнать. Поваренок вернулся довольно быстро, прошептал новости на ухо Лале, получил свою плату и двинулся в кухню медленной походкой – предстояла выволочка за долгий прогул, но монетка стоила порки.
Гиде неподвижно сидела в беседка в той же позе, в какой её оставила Лала. Увидев малышку она встрепенулась, вся подалась вперёд.
- Жив Лианг, даже здоров. Ничего не сломано, хотя и в синяках. Целитель говорит ушибся головой и велел пока не тренироваться. Пару дней полежит и оклемается.
- Как же так получилось?
- Его господин Чонган избил, разозлился, что Лианг до сих пор плохо владеет палкой.
- Никогда не замечала в нём жестокости, как сильно я ошибалась. Разве можно так, Лала? Разве за это надо убивать? Не знает – научи. Ведь для этого и даются тренировки.
- Я тебе всегда говорила, что начальник стражи – страшный человек. Не человек, а пантера в обличии человека.
- Как же ты была права, Лала. Я… я ненавижу господина Чонгана, лучше бы он не попадался на глаза, иначе боюсь не сдержусь, – Гиде стукнула кулачком по резным деревянным балясинам беседки. Резко развернулась и быстро пошла к своему дому. Полы ее бархатного кафтана разъехались, тонкая лиловая ткань затрепетала на ветру, каблучки сердито стучали по каменным плитам дорожки.
Тачжу пялился на наложницу, спешившую домой. «Что в ней особенного?» - думал он. «Маленькая, худая, грудь даже не видно, вечно насупленная. В замке столько красивых девок, а князь вцепился в неё клещом. Может, и вправду приворожила?» - Гиде ожгла взглядом зеленых глаз и скользнула за дверь. «Милосердная Прийя, защити от сглаза, проклятия и приворота» - стражник зашептал молитву, уверенный, что колдовка-наложница услышала его мысли.
Гиде металась по дому, всё валилось из рук, мыслями она была далеко, там, где валялся избитый, раненный Лианг. Хотелось немедленно бежать, своими глазами убедиться, что он жив, не страдает. О чем она? Конечно же, он страдает. Ему плохо, никто за ним не ухаживает, даже воды не подадут – кому нужен простой солдат? Воображение нарисовало лицо бледное Лианга с ввалившимися глазами, с заостренными скулами, похудевший, измученный. Может, попробовать дать денег целителю? Опасно, он может доложить обо всем князю или Чонгану. Боги, как она ненавидит этих двоих. Впервые, она пожелала людям плохого, да простит милосердная Прийя.
Напряжение достигла предела, и она велела Лале собираться. «Одним глазком и назад», - пообещала она себе. Придумав, что сильно мучит головная боль, она направилась к маленькому домику, в которой князь устроил больницу для обитателей замка. Сердце колотилось от страха, сзади бесшумно следовал Тачжу, давя своим присутствием. Она остро ощущала запах его пота, слышала тихий лязг оружия даже сквозь болтовню Лалы. Ладони были мокрые, и Гиде незаметно вытирала их об платье.
Завидев гнутые кверху края крыши она чуть не повернула назад, но в последний миг сдержалась. Ей было необходимо видеть Лианга, иначе она так и будет метаться. Она велела Тачжу и Лале остаться снаружи, а сама тихонько проскользнула внутрь. Резко пахло травами, за стеной щебетала птица, в самом доме было тихо и прохладно. Гиде ожидала, что маленький, худой целитель выйдет к ней навстречу и приготовилась объяснить причину визита. Но, никто не вышел и Гиде, сняв обувь, вошла в ту комнату, где лежали больные.
Она помнила, что в этой комнате стояло несколько кроватей, обычно пустые. И в этот раз кровати пустовали за исключением одной – на ней лежал Лианг. Гиде, забыв обо всем на свете, метнулась к кровати, провела ладонью по щеке спавшего юноши.
- Хотя бы во сне ты касаешься меня, - шепнул улыбнувшийся Лианг, не открывая глаз. Гиде всхлипнула.
- Тебе больно, милый?
- Мне хорошо, только не уходи, - Лианг взял её прохладную ладонь своей рукой и прижал к щеке, синей и опухшей.
- Это опасно, господин Насир может прийти в любой момент, - Гиде коснулась багрового следа от удара в вырезе рубахи и закусила губу.
- Так это не сон, ты и вправду пришла? – Лианг вскочил на кровати и широко открыл глаза. Он долго смотрел на девушку, впитывая в себя ее образ. – Цветочек мой!
Гиде обхватила его шею руками и прижалась к нему всем телом. Запах Лианга, такой родной и любимый, окутал её и напряжение схлынуло. В голове не осталось ни одной мысли, счастье волной затопило. Гиде ясно поняла, что без Лианга она не жила – существовала. Солнце её не грело, шелка не радовали, ничто и никогда не приносило ей такого удовольствия как простое присутствие воина. Она подняла голову и взглянула в карие глаза, в глубину которых нырнула бы навсегда. Они целовались так, словно от этого зависела их жизнь, утопая, растворяясь друг в друге. Гиде с трудом заставила себя
