Немного подумав, свернул, вошел во двор и направился к машине.
Урин как-то насторожилась, слегка заерзала. Затем отложила еду и изрекла:
— Пойду, поговорю с мужчиной. Он, наверное, к бабушке.
Напарница выпрыгнула из машины, пошла навстречу незнакомцу. В трех шагах от машины они встретились, остановились и стали разговаривать, судя по всему, на бурятском языке.
Спокойный изначально разговор стал быстро накаляться, повышать голос стал мужчина. Он несколько раз резко кивнул в сторону машины, махнул и рукой.
«На меня кивает, — подумал Ермолай. — Похоже, придется выйти», — и вышел из кабины.
К нему стремительно подошел мужчина, разговаривавший с Урин. Он оказался бурятом и уже в годах.
— Я отец парня, которого ты чуть не пристрелил, — хмуро вымолвил мужчина.
«Вот в чем дело!» — воскликнул Ермолай и спросил:
— Что сын вам рассказал, уважаемый?
— Он сказал, что просто говорил с Урин, а ты начал в него стрелять.
— Неправду он сказал, — громко вымолвил Ермолай. — Во-первых, он был пьян. Во-вторых, он с ножом пошел на меня. Скажи, уважаемый, что должен был делать я в такой ситуации? А их ведь было двое, двое молодых подвыпивших парней. Я же находился на служебном задании. Поэтому и нейтрализовал их обоих. Кстати, мог бы и убить, но я этого не сделал.
— Что же мне теперь тебе — в ножки поклониться? — крикнул мужчина.
— Кланяться не надо, надо правильно воспитывать своих детей, — как можно спокойнее ответил Ермолай. — Кстати, почему они, здоровые лбы, не в армии? Ведь идет смертельная война!
— Они больные…
— Знаю я таких липовых больных, — резко перебил Ермолай. — Все, батя, разговор закончен. До свидания, — развернулся и пошел к машине.
Урин и мужчина обменялись еще несколькими словами.
Ругаясь, мужчина вышел со двора на улицу и вскоре пропал из вида. Урин заскочила в машину, они молча продолжили трапезничать.
— А здорово ты, Ермолай, мужика этого отбрил, — весело изрекла Урин.
Они уже покинули деревню Танхой и выехали на междугороднюю трассу. Погода радовала. По-прежнему из-за тучек несмело выглядывало солнце, ветра не ощущалось. Справа сверкал красавец-Байкал. Слева — засыпанные снегом и поросшие зелеными хвойными деревьями, громоздились пологие отроги Забайкальского хребта.
— Надеюсь, я его не сильно обидел, — вымолвил Ермолай.
— Да так им и надо! — воскликнула напарница. — Современная молодежь — совсем обнаглела. Не хотят чтить старших, живут исключительно ради своих удовольствий. На Родину им наплевать, и на законы тоже. Родитель покрывал свое чадо…
Ермолай невнимательно слушал болтовню напарницы. Его клонило ко сну…
— Начальник!.. Ермолай!
Сергеев встрепенулся и изрек:
— Что-то случилось?
— Пока ничего. Но вполне может случиться. Ты спишь, и я, глядя на тебя, тоже засыпаю.
— Понял, Урин, спать больше не буду, — отгоняя дремоту, бросил весело Ермолай. — Где мы едем?
Небо было голубое, ярко, определенно не по-осеннему светило солнце. Серебряные блики гуляли по водной байкальской глади.
— Подъезжаем к городу Слюдянке…
— Здесь слюду добывают и мрамор, — весело вставил Ермолай.
— Правильно. Слюдянка находится где-то примерно в 100 километрах от Иркутска.
Вот и город показался, совсем-совсем небольшой. Машина его быстро миновала…
— До свидания, любимый Байкал, — вымолвила Урин. — Однако, впереди у нас — Култукский перевал.
— До свидания, Байкал, — любуясь видом водной глади, изрек Ермолай.
Через несколько секунд машина приняла влево, водная гладь исчезла из вида. Дорога стала подниматься вверх, стало смеркаться.
— Будем одевать цепи на колеса? — спросил Ермолай.
— Однако, у нас сейчас груз весом с полтонны в кузове, — вымолвила Урин. — Да и дневное солнце хорошо разогрело шоссе. Думаю — заберемся на
