перевал без цепей.
Действительно, они достаточно легко заехали на высшую точку перевала. Стали спускаться вниз…
— Мне будет жаль с тобой расставаться, — всматриваясь в дорогу, с серьезным выражением лица сказала Урин.
Они спускались вниз с Култукского перевала.
— Честно говоря, мне тоже, — вымолвил Ермолай.
— Правда?
— Точно.
Напарница слегка улыбнулась.
— Ты мне напишешь письмо?
— Если ты, Урин, дашь адрес, то напишу.
— Считай, что адрес у тебя в кармане, — широко улыбалась девушка. — А ты, однако, дальше куда поедешь?
Сергеев усмехнулся.
— Ну, Урин. Куда прикажут, ведь идет война.
— Война, — зло вымолвила напарница. — У меня папа воюет, два старших брата, еще дядя…
За окном промелькнула, кажется, эвенкийская деревня Олха. На улице стало совсем темно. Урин тихо и как-то грустно запела…
Они двигались по шоссе на север. По обе стороны от дороги тянулась сибирская тайга. Изредка встречались встречные машины.
Впереди, едва различимо в темноте, показались очертания населенного пункта.
— Ура! — воскликнула Урин. — Показался мой дорогой Иркутск!
Вместе с облегчением, Ермолай почувствовал и большую усталость всего организма.
— Пока еще не верится, что мы уже дома, — весело бросила напарница. — Однако, мама меня наверняка уже заждалась. Ермолай, ты придешь к нам в гости?
«Какая она неугомонная», — подумал Сергеев, в тон ответил:
— Если это приглашение, — то да.
— Конечно, приглашение.
— Тогда конечно, да…
Пошли полутемные пригородные поселения Иркутска. Урин уверенно вела машину.
«Молодец все же она, — изредка бросая взгляды на напарницу, подумал Ермолай. — Можно сказать, повезло мне с ней».
Вот уже и городские кварталы.
— Еще с полкилометра, и будет наша контора Госбанка, — вымолвила Урин. — По правде говоря, я бы еще ехала и ехала…
Напарница оборвала фразу, вернее, не закончила.
— Ты большой молодец, — бросил Ермолай. — А я вот что-то за нашу поездку притомился, устал прилично.
— Что-то в это не верится, — усмехнулась Урин. — Ты, однако, такой большой и сильный, здорово действовал в ходе нашей операции. Да и вообще… — она не закончила фразу.
— Ой, только не надо меня хвалить! Я прекрасно знаю свои промахи.
— Я о них никому не скажу, — звонко рассмеялась напарница. — Осталось до конторы каких-то сто метров.
Внезапно она стала грустной и даже мрачной.
Как-то тяжело выдавила:
— Сердце ноет.
— Ты заболела? — удивленный перепадам настроения девушки спросил Ермолай.
— Нет. Просто сердце чувствует разлуку…
В цокольном полуподвальном помещении деревянного дома находилось двое вооруженных мужчин. Они буквально прилипли к небольшому раскрытому окну и наблюдали за проезжей частью улицы, проходившей в двух шагах через узкий тротуар,
В поздний час автомобильное движение по улице почти отсутствовало.
Показалась лошадиная повозка. Сани хорошо скользили по укатанному снегу, резво бежала и лошадка.
— Зря самогонки не взяли, — зябко поежившись, бросил один из мужчин. — Когда еще наша машинка придет?
