Уже по отработанной схеме груз стали выгружать из грузовиков и расставлять в салоне самолета. Эта операция заняла часа три…
После загрузки самолета капитан Максимов, на правах хозяина, предложил перекусить. Трапеза прошла молча и заняла небольшое время. После нее Истомин отозвал Сергеева в сторону и сказал:
— Ермолай, диспозиция для тебя следующая. Приземляетесь в Свердловске, ты берешь чемодан с самородками и везешь на хранение в свое хранилище. Машину на аэродроме тебе военный комендант предоставит. Самолет в это время летит в Новосибирск, выгружается. На обратной дозаправке забирает тебя снова в Свердловске. Далее летите за новой партией груза в Ленинград. Вопросы?
«Побываю в своем хранилище! — обрадовался Ермолай. — Вот здорово!» — и весело ответил:
— Операция «Театр» продолжается.
Майор улыбнулся.
— Так точно, друг.
— Вопросов нет. А вы остаетесь здесь?
— Да, — быстро став серьезным, ответил Истомин. — В Ленинграде дел просто невпроворот. Втихаря воруют из Эрмитажа экспонаты. И воруют сотрудники, надо разобраться с этим и покончить с воровством. Но это между нами, друг. Понял?
— Понял, Николай Максимович.
Майор улыбнулся.
— Знаю, Ермолай, ты человек понятливый, можешь держать язык за зубами. Передашь привет всем там в своем уральском хранилище «Каменная гора». И будь там посерьезнее, посолиднее, ты сейчас очень ответственное лицо.
— Обязательно…
От усталости капитан Ильиных с трудом сидел на стуле. Перед ним на столе лежали груды не первой свежести папок, личные дела действующих сотрудников музея. Рядом находился лист бумаги с десятком фамилий, требующих, исходя из беглого просмотра дел, дополнительных и отдельных проверок.
Во исполнение указания полковника Шадрина, капитан просматривал дела сотрудников. Вот к горлу подкатил приступ кашля…
Ильиных с трудом прокашлялся, в сердцах в очередной раз обругал полковника и снова приступил к просмотру папок.
«Какие можно найти зацепки в этих пыльных, наполовину устаревших делах! — возмущался капитан. — Для другой работы с людьми времени нет…», — заглушил вырвавшийся из груди кашель…
Сергеев поднялся на борт самолета. На этот раз второй пилот молча закрыл дверь грузового салона и проследовал на свое рабочее место.
Ермолай как обычно оборудовал себе место у иллюминатора.
Едва самолет поднялся в воздух, как рядом показались два наших шустрых ястребка «Як-9». Погода стояла ясная, небо было какое-то бирюзово- голубое. Видимость была отменная, Ермолай просто прилип к стеклу иллюминатора.
Вот и город исчез из видимости, пошли леса и перелески. Пролетели над населенным пунктом, промелькнули купола церковного храма. Внезапно раздался взрыв сбоку, затем второй. Самолет сделал небольшой вираж, слегка изменил курс.
«Наверное, с земли фашистская зенитка работает по нам», — подумал Ермолай.
Снова послышались взрывы.
Но вскоре снова стало тихо, самолет уверенно летел на восток.
Сергеев взглянул на часы.
«Похоже, линию фронта пересекли, занятую фашистами территорию — тоже. Можно и подремать…».
Через 4 часа Ермолай проснулся. Немного размялся и легко перекусил.
Затем снова задремал…
Самолет приземлился в свердловском аэропорту «Кольцово» утром.
Из кабины летчиков вышел майор Теплов. Командир экипажа устало вымолвил:
— Мы дозаправляемся и летим дальше. А ты, лейтенант, как я понял, сходишь?
— Так точно, товарищ майор. Когда вы будете на обратном пути дозаправляться?
— Примерно через 23–24 часа снова сядем на дозаправку. Если конечно в Новосибирске с погодой будет все нормально.
