Григория Григорьевича Маразли, мы уже шли[453] – и даже вспоминали, что во дворе дома № 34а молодого В. П. Катаева могли расстрелять как участника белогвардейского заговора. По исключительно красивому первому кварталу Маразлиевской нам ещё предстоит пройти в рамках этой прогулки. Пока только обратим внимание на два угловых дома: Маразлиевская, № 64 и № 7 [454].
Дом по чётной стороне – хороший пример элегантного и качественного «новостроя», если допустить, что десятиэтажный дом на Маразлиевской – нормальное явление. Дом, как и многие другие элитные, имеет, кроме адреса, и имя собственное «Патриций»; скульптурой оного можно полюбоваться на угловом балконе второго этажа. Дом разместили на месте почтовой станции, построенной архитектором Франческо (Францем) Фраполли на заре города – в 1807-м году[455].
Напротив, в доме № 7 – прекрасном и недавно отремонтированном четырёхэтажном здании – находится Всемирный клуб одесситов. О разнообразной деятельности этой действительно общественной организации подробно рассказывает её сайт[456]. Здесь же отметим только два обстоятельства. Во-первых, если бы в названии стояло имя не нашего города, а почти любого другого, то это воспринималось бы почти курьёзно (не будем приводить никаких примеров, чтобы кого-то ненароком не обидеть). Во-вторых, наличие с 1990–11–07[457] и плодотворное существование Клуба – доказательство своеобразной «реинкарнации» теории Дубнова. По его теории вместо одного Иудейского царства образовалось несколько десятков микрогосударств в странах рассеянья. По нашей практике Одесса размножилась по всему миру: кроме Одессы, где мы сейчас гуляем, кроме 12 городов, носящих то же имя, поскольку они основаны выходцами из Одессы, и расположенных в Соединённых Государствах Америки (10), Канаде и Бразилии[458], микроодессы возникают везде, где находится достаточное количество одесситов. Затасканная уже фраза «бывших *** не бывает», где вместо звёздочек вставляют всё более расширяющийся список слов (в основном, правда, профессий), в варианте «бывших одесситов не бывает» – абсолютно точна. У нас много знакомых, по разным причинам и в разное время физически покинувших родной город (к ним относятся и старший из соавторов, и президент Всемирного клуба одесситов Жванецкий), но духовная связь с городом не ослабевает почти ни у кого. Такая у Одессы харизма – как мы отметили в Книге 1.
Теперь снова идём в сторону возрастания номеров к дому Багрицкого. На углу Базарной и Канатной обращает на себя внимание красивый четырёхэтажный дом (Базарная, № 32). Начали его строить в 1887-м году по проекту инженера П. А. Заварзина, а заканчивал строительство неоднократно помянутый в предыдущих наших книгах «сам» А. И. Бернардацци – архитектор, в частности, стоящих напротив друг друга на двух углах Пушкинской и Бунина[459] шедевров (без преувеличения) – Новой биржи и гостиницы «Бристоль». В книге «Застывшая музыка города (архитектура Одессы)»[460] (на неё мы уже ссылались в главе 8) Новая биржа названа «вершиной стилизаторской неоготики»; нам точнее кажется ироничное определение Ильфа и Петрова «в ассиро-вавилонском стиле»[461], но не будем спорить со специалистами. Бесспорно, название «Бристоль» лучше, чем принятое в советское время «Красная»: все попытки придать фасаду гостиницы красный цвет закончились провалом – вскоре после очередного ремонта он стремительно бледнел до приятного розового.
Дом на Базарной, № 32 – «среднестатистического» жёлто-песочного цвета. Владел им Борис Фёдорович Гаусман [462], одновременно бывший главным инженер-механиком Русского общества пароходства и торговли. О РОПиТ мы упоминали в связи с одним из его основателей городским головой Одессы Николаем Александровичем Новосельским[463].
Чтобы посмотреть, как можно обеспечить фасаду «радикально-красный цвет», которого так не хватало гостинице «Красной», пересечём улицу Осипова[464] и подойдём к дому № 33 – точнее, к трёхэтажной части дома. Дом хорош: рустовка на первом этаже, декоративная плитка в виде облицовочного кирпича и богатая лепнина над окнами на втором, элегантный третий этаж – красное и песочное; здание хорошо бы смотрелось и в Лондоне. Здесь родился Владимир Жаботинский – у него с Лондоном (в смысле – с британским правительством) были очень сложные и интересные отношения. Впрочем, трёхэтажное здание построил архитектор Яков Матвеевич Пономаренко в 1899-м, а Жаботинский родился в 1880-м – в более скромном двухэтажном доме рядом, но с тем же адресом. А ещё по Базарной, № 33 проживал Илья Ильф: эти Файнзильберги просто преследовали видных сионистов – то жили в доме с Бяликами на Малой Арнаутской, № 9 (в квартире 25 – для любителей подробностей), то в доме, где родился Жаботинский. На «охранной табличке» трёхэтажный дом обозначен как «доходный дом Гелеловича». Повторимся: эти таблички существенно пополняют наши знания по архитектуре Одессы – но в подавляющем большинстве случаев сообщают о домовладельцах (и домовладелицах – их, как ни странно, было немало), но не об архитекторах. Встречаются таблички и с почти нулевой информацией: «Жилой дом. Вторая половина XIX века»[465].
Вернёмся, наконец, к дому № 40. Как и в случае дома «Жаботинского-Ильфа» по Базарной, № 33, под № 40 тоже два дома. Оба, правда двухэтажные. Угловой дом построен в 1875-м году, а флигель справа от ворот – ещё в 1840-х. В доме жил народоволец Дмитрий Андреевич Лизогуб. Жизнь его удивительна и заслуживает хотя бы нескольких слов.
Он родился в Черниговской губернии в богатой помещичьей семье в 1849-м году. Рано лишился родителей – а они, возможно, не дали бы ему так стремительно эволюционировать из состоятельного молодого студента Санкт-Петербургского университета (сначала математического, потом юридического факультета; можно было просто перевестись с одного на другой – сейчас кажется невероятным[466]). Ещё невероятнее, что Дмитрий, проникшись идеями народничества, увольняет лакея и повара, съезжает с хорошей квартиры, начинает финансировать народовольцев так,
