у женщины была родинка – рядом с печально сжатым ртом. Эту женщину Ольга совершенно точно никогда раньше не видела, однако в разлете темных тонких бровей почудилось что-то знакомое, и в нежном очерке губ – тоже. И эта родинка – точно такая, как у Жени…
Незнакомка настойчиво смотрела на Ольгу, губы ее не шевелились, однако Ольга отчетливо расслышала глубокий, грудной голос: «Найди ее! Найди и больше не расставайся с ней! Она близко! Иди и найди мою дочь!»
Ольга вскинулась.
Рядом с ней, свернувшись клубком, крепко спал котенок Филька.
Было раннее утро. Рассвет едва брезжил.
Дом еще спал, даже Зинаида не начинала колготиться на кухне.
Ольга взглянула на вещи Жени, к которым прижималась во сне, словно к теплому, живому существу, и слабо улыбнулась.
Безнадежность и страх, терзавшие ее накануне, исчезли.
Она аккуратно сложила рубашонки-распашонки в рюкзак, сунув туда же оставшиеся деньги. Старый фанерный чемоданчик, куда убрала свои вещи, поставила в угол.
Сейчас он ей только помешает. Может быть, Ольга за ним когда-нибудь вернется, если найдет Женю. А если нет… ей никакие вещи больше не понадобятся, потому что все равно жизни ей не будет!
Филька проснулся и таращился встревоженно. Разинул розовую пасть, зевнул, спрыгнул с кровати и принялся тереться об Ольгины ноги.
Она шикнула котенку, надела пальто: утра стояли прохладные! – перекинула через плечо лямку рюкзака и, держа в руках баретки, осторожно вышла из комнаты. Спустилась по лестнице и свернула на кухню. Не хотелось возиться с входной дверью – еще громыхнет невзначай засов! Она сама не понимала, почему должна уйти именно сейчас и почему должна сохранить свой уход в тайне! Но знала, что должна поступить именно так.
Открыла окно и выбралась из него в укромный закуток между забором и улицей.
Следом что-то легко шумнуло. Ольга испуганно оглянулась и увидела Фильку, который выпрыгнул вслед за ней из окна.
Ну, его можно не бояться…
Она обулась, сделала несколько шагов и оглянулась. Филька мчался вслед. Когда Ольга приостановилась, он забежал вперед и принялся жаться к ее ногам, глядя снизу вверх и жалобно мяукая, словно просил взять его с собой.
Ольга вспомнила, как ластился Филька к Жене, как она улыбалась при виде его, и не выдержала: подхватила котенка на руки и спрятала на груди.
Филька приткнул влажный нос к ее шее и громко замурлыкал.
– Ну, бежим! – шепнула ему Ольга и в самом деле понеслась со всех ног.
Путь, который предстояло преодолеть, был словно бы прочерчен перед ней. Однако Ольга боялась, что кто-нибудь из соседей, невзначай глянув в окно, увидит, как она уходит с рюкзаком, примет за воровку и поднимет шум. Поэтому пошла не вверх по переулку, к мосту через овраг, а вниз, к Лыковой дамбе, затем поднялась по ней на улицу Свердлова и, перебежав ее, по Октябрьской, вдоль трамвайной линии, через Черный пруд, вышла на Ошарскую. Сначала хотела сократить путь – пробежать извилистой тропкой, протоптанной между низенькими домишками, – однако собаки проснулись и стали побрехивать, поэтому Ольга смирила сердце, которое от нетерпения готово было выскочить из груди, и прошла в обход – улицей Фигнер до поворота на Мистровскую.
Здесь, почти на углу, стоял в глубине небольшого садика каменный особнячок. Ольге почудилось нечто-то сказочное в его очертаниях и в белых и бледно-сиреневых душистых облаках, реявших над ним.
Подкралась к калитке низкого забора, прислушалась… и задрожала, услышав детский плач, доносившийся из дома.
Этот голос она узнала бы среди тысяч!
«Я нашла ее», – мысленно сказала Ольга кому-то – себе? А может быть, кому-то еще?..
Ее трясло от нетерпения, однако все же удалось уговорить себя не врываться в дом очертя голову и не пугать людей, у которых оказалась Женя. Нужно было убедить их, что Ольга должна быть с ней. Рядом с ней! Всегда!
Но поступить надо очень хитро… нужно придумать предлог…
Да вот же он, предлог! Пригрелся у нее на груди и сонно мурлычет!
Ольга опустила Фильку на землю и осторожно пропихнула его под калитку.
– Иди к Женечке, – шепнула она. – Найди ее!
Котенок сначала растерянно оглянулся, потом вдруг поднял голову, распушил усы и насторожился. И, подняв хвост трубой, помчался к крыльцу!
Ольга подсматривала в щель, которую нашла в калитке, решив до времени не показываться, хотя крики Жени разрывали сердце. До смерти хотелось как можно скорей схватить ее, прижать к себе, успокоить… Дрожь нетерпения так и пробирала, однако Ольга боялась все испортить спешкой, спугнуть удачу.
Филька потерся около крыльца, поцарапал дверь, потом огляделся как бы в задумчивости, и, перескочив на завалинку, двинулся туда, откуда крики Женечки раздавались громче всего: к приотворенному окну. И замяукал.
