недостатки, – так что вся доброта и вся красота любовных отношений не умаляется от скрытой в глубине их, подобно Кащееву яйцу, примитивной физиологической причины, но и не возвышается вследствие указанного самопознания до чего-то сверхвременного и божественного, поистине эта доброта и красота томится внутри и вокруг людей, подобно тихому предвечернему сиянию в небе, и даже не столько реально существующему, сколько нарисованному мастерской кистью, но само по себе оно от этого нисколько не умаляется.
И если она не находит того, что ищет, то есть ей попадается мужчина, относительно которого ей заранее ясно, что он не соответствует ее элементарным и продиктованным всего лишь женской природой требованиям к нему, она либо его бросает, либо, что гораздо чаще происходит, сознательно идет на компромисс, причем, будучи существом лишь на поверхности идеалистическим, а в глубине практическим «как тысяча чертей», она способна обустроить и обжить этот компромисс с таким же совершенством, с каким любое живое существо делает то, что больше всего ему лежит.
Мужчина же по своей природе, вступая в связь с женщиной, вопреки распространенному мнению, что он хочет «только одно и всем известное», на самом деле, стремясь овладеть этим «одним и всем известным», в чем, разумеется, нет никаких сомнений, тем не менее тоже, как это ни странно, желает всю женщину: со всем ее женским очарованием, со всеми ее прекрасными зачатками материнства, со всеми ее трогательными связями родства и дружбы и даже по возможности со всей ее историей жизни, однако – и здесь мы имеем коренное отличие мужчины от женщины – он желает это не на всю жизнь, как женщина, а сначала на час, на ночь, на неделю, на месяц, на год и так далее: в зависимости от того, как сложится их сексуальное отношение, то есть при условии, что музыка эротического опьянения, перенесенная один к одному на все прочие аспекты их совместного жития-бытия, не умолкнет и не ослабнет: только тогда мужчина, попутно демонстрируя свою противоположную женщине природу – быть существом практическим на поверхности и глубоко идеалистическим внутри – готов заново продлевать связь с женщиной, как работодатель продлевает контракт с работником каждые три месяца, если последний безукоризненно выполняет свои обязанности.
Однако никакой идеализм не выдерживает испытания жизнью, и рано или поздно – как правило, чаще рано, чем поздно – мужчина, войдя в связь с женщиной, то есть вкусив вместе с сексуальным обладанием и как бы всю ее «внутреннюю идею» – ведь женщина, как мы помним, рассчитывает построить с мужчиной совместную жизнь и потому отдает себя ему целиком и полностью: так, глубоко вдохнув запах цветка, мы впитываем в себя всю его сущность – оказывается в положении должника, у которого возникли сложности с возвращением долга.
Мужчина ведь знает, что в короткий час интимной связи он получил от женщины то, что она хотела бы получить от него в течение жизни, то есть вышло так, что он невольно обманул женщину, обвел ее вокруг пальца, – и в некотором извращенном смысле можно даже сказать, что идеалистический подход к жизни, как это ни парадоксально, в который раз и в данном случае при совершенно неожиданном раскладе карт оказался куда предпочтительней хваленой «практической хватки».
Конечно, совесть нашего доморощенного Дон Жуна еще некоторое время отягощает известный общечеловеческий механизм: ведь в том случае, когда мы получаем от кого-либо, кому мы считаем себя равными, больше благодеяний, чем мы можем надеяться возместить ему, то это располагает нас к показной любви, а в действительности к тайной ненависти, потому что ставит человека в положение несостоятельного должника, который, избегая встречи с кредитором, тайно желает, чтобы последний был там, где он не мог бы видеть его никогда больше.
Однако способ избавиться от угрызений совести здесь предельно прост: надобно всего лишь сделать так, чтобы женщина первая поняла, что она ошиблась в своем выборе, и сама отказала мужчине в той форме, в какой сочтет это нужным, прежде чем он откажет ей.
Есть, правда, и другой способ: изначально смотреть на женщину как на существо высшего порядка, – ведь получив благодеяние от человека, которого мы признаем выше себя, мы чувствуем, что это обязательство не является неоплатным, а охотное его принятие является честью, оказываемой тому, кто нас обязывает, и эта честь принимается за оплату.
Самое же лучшее для мужчины, пытающегося играть роль Дон Жуана, не являясь по сути таковым, это конечно пытаться совмещать в своем поведении оба способа возвращения долга: при этом дело запутывается столь незаметным, но безнадежным образом, что возникают серьезные сомнения насчет того, что в таком необозримо сложном житейском начинании, как общение между полами, может вообще существовать такое строгое и по сути юридическое
