Познание как произведение. Эстетический эскиз

Мировая художественная онтология, освещающая культурные формы и образцы технологического мышления, феномен, описываемый Ницше как искусственное искусство, современная искусствоведческая интерпретация идеи символического подобия, разброс значений, характеризующий отношение между произведением искусства и техникой имитации, – все это способствовало движению сознания, которое пока кибернетически темно. Как писал Валери, l’operation du poete s’exerce au moyen de la valeur complexe des mots, c.-a-d. en composant a la fois son et sens… comme l’ algebre operant sur des nombres complexes[126]. Но можно ли уподобить творчество поэта и творчество программиста, поэзию и математику? XX–XXI века подготавливают почву, на которой философия искусства моделирует самые незаметные антропологические изменения эстезиомашинного смысла, включающие в себя все пространство человеческих переживаний, надежд, разочарований, принцип относительности драматических сценариев конструирования воображаемых возможных миров, она отвоевывала вариативное измерение, в котором объективация искусственного интеллекта обладает именно той направленностью, которая позволяет приблизиться к пониманию, может ли он творить. Рассматривая технологию как некий новый трикстер, Э. Дэвис пытается ввести структуры для понимания этого пространства: «Мы ожидаем от машин магического удовлетворения, которого они просто не могут нам дать; и нас продолжают постоянно вводить в заблуждение их непредсказуемые последствия. У технологий есть своя собственная и все более чуждая нам повестка дня, и человеческие интересы сохранятся и будут успешно развиваться, только когда мы научимся относиться к технологиям не как к рабам или простому продолжению нас самих, но как к неизвестным конструктам, с которыми мы вступаем в творческие союзы и заключаем осторожные соглашения. В частности, так обстоит дело с информационными машинами. На какое бы социальное, экологическое или духовное возрождение мы ни надеялись в новом веке, оно настанет в контексте коммуникационных технологий, которые уже покрывают Землю сетью разума и виртуального света»[127]. Но как человек может выстроить практики со-переживания опыту другого, сколько проб и опытов нужно свершить, чтобы «мудрый вкус мог лучшее избрать» (Микеланджело), и будет ли вообще иметь опыт этот другой, смотрящий на нас глазами робота (не будет ли обращать его взгляд (этот сознательно выполненный кем-то другим зрительный акт) как взгляд горгоны Медузы, все живое в камень), не окажется ли, что он не имеет места в том, что видит? Обращаясь к феномену компьютерного зрения, стоит задаться вопросом о метафизическом родстве глаза робота и человеческого глаза, и тот и другой смотрят на себя в зеркало, но при этом не наш глаз видит себя и зеркало, но «разум, который один знает и зеркало, и глаз, и себя» (Декарт). А что видит искусственный разум, смогут ли человек и машина выступить носителями некоего нового творческого восприятия?

Современное представление о целях, мотивах, обстоятельствах и стратегии разработки искусственного интеллекта, изучение способности интеллектуальных систем выполнять собственную творческую миссию, которая изначально мыслилась в качестве реализуемой только в антропологической перспективе, о границах искусственного разума (ведь нельзя сообщить все, быть всезнающей фигурой, изобрести нечто информационно исчерпывающее, информация – неисчислима и неиссякаема, невозможно бесконечно точное измерение ее), о динамике конвергентного развития в целом связано с пониманием того, как антропологическая культура сможет выработать свой собственный взгляд на структуру другой деятельности, как она может быть переведена в универсальные знаковые системы непонятно как действующего иного разума, каковы предпосылки общения этих двух разновидностей разума. Сложно представить себе, будет ли это культура общения разума со своими произведением, или это общение выйдет на какой-то новый, еще неведомый нам уровень – уже сейчас ставится вопрос о том, будут ли рассматривать нас роботы в качестве партнеров по общению, создадут ли они собственное лингвистическое поле. Каким образом эти процессы будут интерпретироваться эстетическим наблюдателем, как им будет воспринято облако робототехники, как конвергентная проблематика будет ставиться в контексте эстетической повестки дня, предполагающей участие искусства в ее обсуждении? Возможно ли проводить эстетическое исследование с помощью умных машин? Множеством вспышек может быть освещена деятельность художника виртуального пространства, осуществление которой пытаются совместить с проектным методом построения эстетического пространства, оно предстает искусственным и придуманным, в нем выполняется процедура редукции к визуальности, когда все появляется и исчезает, мерцает, словно изображение на экране монитора. Этот проектный метод предполагает и расширение взаимодействия изящных искусств и технизированных наук, обращение к таким атрибутам эстетической субстанции, как «совершенствование человеческого действия посредством интеграции технологий»[128], совершенствование человека как основной концепт конвергентного произведения. Эстетика своими руками обрисовывает странный образ природоподобного, разрабатывает его скульптурную технику, с помощью которой конвергентная матрица может быть включена «в творческий процесс технологического развития»[129]. Современная эстетика превращается в некую метадисциплину, и поэтому не удивительно, что ее нормы входят в число базовых правил, определяющих формат конвергентного процесса, поиск новых методов визуализации, которую исследователи рассматривают как «мета-репрезентацию мира в числовой форме»[130], уделяя при этом пристальное внимание построению сети «виртуальных социальных соседей»[131]. Язык искусства рассматривается в качестве специфических операций по переводу в универсальные понятийные системы, по кодированию, декодированию и перезаписи эстетических онтологий, языков символического движения сознания (у этих операций, конечно, мало общего с решением символически формализованных задач, выполняемых компьютерной программой, поскольку невозможно алгоритмизировать творческий поиск, но они незаменимы при исследовании внерациональных структур компьютерного знания), по извлечению смысла квантовоподобных эстетических состояний. В данном случае нас интересует рефлексия над соотношением таких семантических типов подобия, как богоподобие человека, конвергентность и фрактал. В силу условий, которые признаны необходимыми, важно обратиться к пониманию семиотического процесса, предполагающего в том числе и экспертизу с помощью цифровой эстетики, построенную на принципах Байесовой сети.