вспомогательные искусства: символ объекта, настроение субъекта
ограждающие искусства: в вещественном и мыслимом мире
6. Аскетически целесообразная архитектура, архитектура вселенского спасения должна возводить ум к строю Царства Божия, давать человеку окружение неба, чтобы, стоя на земле, он находился бы как бы на небесах. Искусно построенный храм — как бы песнь молчания, и в нем песнь молчания неба — славословие — предваряется песнью молчания земли — молитвой.
7. Гражданской архитектуры никогда не существовало. Стиль гражданских построек — целесообразность, и потому особенности стилей гражданских построек разных народов объясняются, во-первых, различием техники строительства, во-вторых, перенесением храмовых мотивов на гражданскую постройку.
Только построение храма, т. е. вещи, бесполезной с житейской точки зрения, может вдохновить художника и дать ему некоторые прозрения о строении вселенной, которые он вносит в храм: символ вселенной, которая должна существовать.
8. Мыслители дали очень хорошее истолкование античной и готической архитектуры, настолько полное, что к нему нечего дополнять. Но полезно высказать несколько соображений о русской храмовой архитектуре, ибо в ней особенно ясно видно назначение храма вообще быть символом Небесного Иерусалима.
9. Архитектура, и притом религиозная, есть первое искусство новой культуры и оно возвещает о задаче, которую она на себя берет. Античная архитектура говорит о задаче установить гармонию в этом мире, не преображать его, а так сказать не сходя с места примирить все силы его, примирить тяжесть плотного вещества и порыв заключенного духа. Готическая архитектура говорит о стремлении вырваться из этого мира, оставить его, умчаться в небеса. Непосильна и та задача, о которой говорит русская архитектура: преобразить этот мир, поднять его к небесам. Все русское храмовое зодчество говорит о придавленности человека, на которого возложено такое бремя.
Шопенгауэр указал, что для разгадки данного архитектурного стиля важнее всего стиль колонны.
В русской архитектуре колонна вообще не часто встречается. Низенькая, пузатая, она несет на себе непомерно тяжелый свод. Никогда не несет она архитрава, всегда полуциркульную арку. Это напряжение человека, отверзающего небесные двери; архивольты порталов говорят о том же. Необычайное напряжение видится в колонне. Стены толсты непомерно, но, несмотря на это, ни стенам, ни колоннам не доверяют — своды стянуты еще надежными железными связями.
Усилие нужно только чтобы открыть двери в небесный град. Поэтому толстые колонны цилиндрической формы, как и пузатые колонны встречаются при дверях, они поддерживают своды над лестницами, над галереями. Человек, подходящий к храму, видит символ задачи, которая возложена на него Богом: преобразить вселенную, видит и трудность этой задачи, непомерность ее. Но, чтобы не приходил он в отчаяние, еще издали он видит, что задачу, данную человеку, но не выполнимую для него, исполняет небо. Богу нужно произволение человека, а дело совершает Он сам. На вершине храма вспыхивает небесный огонь, загорается золотой купол пламенной формы, возвещая сошествие Духа Святого (по замечанию кн. Трубецкогов его книжке «Умозрение в красках»). И не один огонь, не три, пять, много огней. Есть храм, у которого 36 глав. Купол непременно должен быть невесом, бесплотен. Если он не золотой, то многоцветный, как у Василия Блаженного, где иные главы как бы вращаются вспиральном вихре фейерверочного огня, другие — сетчатой формыкак бы влекут разреженную массу материи, преображаемую божественным огнем. Иногда главы бывают синие, усеянные золотыми звездами. Чтобы правильно понять их, надо помнить, что главное здесь — звезды, а не синий фон. Синий купол должен сливаться с небом, а звезды должны образовать форму тихого звездного пламени. Это — «глас хлада тонка», это — «ум, подобный сапфиру или небесному шару». Золотой купол, как и цветные купола — огонь преображения, горячий, цветоносный; звездный купол — прозрачный огонь небесных созерцаний, умных видений.
Очень большое значение имеет самый план храма. Храм, стенами ограждающий пространство, на котором собираются верующие, формой своей должен являть символ Горнего Иерусалима. Духовидец сказал, что небесный град подобен камню яспису кристалловидному; именно эта форма представляла предмет искания русского храмового зодчества. Античный храм с его колоннами и прямоугольной формой должен быть рассматриваемс фасада, план в нем несущественен; арабский храм должен быть рассматриваем изнутри, снаружи у него нет ярко выраженной формы; готическим собором восхищаются, смотря снизу вверх, как снаружи, так и изнутри; русский же храм, особенно шатрового и столпового типа, следует рассматривать сразу со всех сторон, как бы став созерцающим его небом. Завершением деревянного зодчества явились восьмиугольные храмы шатровой постройки, а завершением каменного — восьмиугольные «столповые» храмы. От выдвигания формы корабля — через выпуклые абсиды — русское зодчество перешло к выдвиганию форм Нового Иерусалима и стало строить храмы действительно кристалловидные, особенное внимание обращая на красоту верха. Потому-то они представляют особенный интерес для философии; они дают наиболее полное приближение к умозрительно постигаемому идеалу храма.
Другой интересной стороной рассматриваемого стиля храмового строительства является важное значение цвета в нем. Русский храм не может быть бесцветен, в нем непременно подчеркнут цвет. Храмы будут либо чисто белые, что составляет удивительное сочетание с золотыми куполами, либо розовые, зеленые, желтые, голубые, малиновые, наконец многоцветные, расписанные снаружи цветочками, украшенные изображениями птиц и других животных, так что напоминают грядущий рай.
Таким же образом и внутри нет ни одного уголка не расписанного. Для строителей этих храмов пространство было именно тем, для чего оно создано
