в эти минуты Лермонтов с горечью (и добавлю – человеческой злостью) осознаёт, что всё напрасно! – и духовные подвиги, и исторические геройства… И не в конкретном обществе и даже не в России тут дело (Доп. II). Не греша сиюминутностью настроений и не имея иллюзий относительно любого общества, Лермонтов, обращая взор на своё поколение, бросает свой «железный стих» не только в него. Отражая эпоху (но принадлежа не только ей), «стих» этот, закалённый во времени и заворонённый в многоконфессиональном безверии, долго ещё будет пугать тех, кто не осознаёт многомерность трагедии пересозданного человеком бытия!
Стихотворение «И скучно, и грустно» (1840) было написано в схожем состоянии духа – духа, распятого в земной юдоли. Именно в этой психологической нише в душе Лермонтова родились мысли, со времён Екклесиаста никем не опровергнутые до сих пор!
Лермонтов берёт «руду» человеческих свойств такой, какая она есть, и, не очищая, – отливает её в своеобразный памятник «жизни». Созданный в какие-то мгновения, но видимый издалека, он как будто содержит в себе патину многих веков. И несправедливо будет пенять поэту на то, что «монумент» его выглядит страшно, ибо не он придумал свойства этой «руды»:
И скучно, и грустно, и некому руку податьВ минуту душевной невзгоды…Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..А годы проходят – всё лучшие годы!Любить… но кого же?.. на время – не стоит труда,А вечно любить невозможно.В себя ли заглянешь? – там прошлого нет и следа:И радость, и муки, и всё там ничтожно…Каждое слово здесь чеканит непреходящие в веках и не меняющиеся в них человеческие устремления, развитие которых не отличается многообразием, а финал одинаков…
Напрасна вековая мысль человека… – его страдания, мужество в борьбе за лучшую жизнь и тяжёлые поражения на этой стезе… Напрасны искусство и явления творчества… А значит – и радость, и печаль…
Напрасны лучшие движения души и любовь к ближнему – безответная, униженная или преданная. И счастье, и доблесть, и ненависть – всё эфемерно и… бесплодно! Всё суета и тлен! Ничто не способно изменить того, кто не желает этого сам!
С потрясающей силой, простотой и «железной» логикой Лермонтов даёт контуры сущностей, которые по своей плотности и богатству смысловых оттенков превосходят пространные трактаты и, пожалуй, тяжелее томов психологических исследований о человеке. Без оглядки на Соломона, Лермонтов – мыслитель и мистик – даёт срез бытия, который включает в себя и «законные» притчи, и древние апокрифы: и сказанное и записанное, и сказанное, но забытое, и не сказанное…
Но и в этом своём «многовековом отчаянии» Лермонтов фиксирует лишь «часть» человеческого бытия. Ибо только лишь в отчаянии не могли бы развиться непреходящие по своим духовным, этическим, нравственным и художественным достоинствам «тонкие материи», созданные тем же человеком.
Но в данный момент не о них речь…
Что страсти? – ведь рано иль поздно их сладкий недугИсчезнет при слове рассудка:И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг,Такая пустая и глупая шутка…Это уже не «железный стих»… – это приговор!Но горечь от такой жизни не есть истина в последней инстанции. Лермонтов знает это! И, зная, показывает другим зев бездны, в которой исчезает пустая жизнь и в которой может исчезнуть душа человеческая… Последнее страшно, потому что тогда весь мир ни к чему… Тогда и воля, и гений человека – бесполезны, как пуста и никчёмна жизнь – безутешная, бездушная и не осознанная… Тогда и все проявления её лживы, ибо исходят от неприкаянного духа. Тогда всякая правда оборачивается ложью. Ибо ложь, змеем извиваясь на месте утраченной души, чести и совести, рядится истиной. Потому, раскрывая всё это, Лермонтов предостерегает!
В величественном произведении «Пророк» поэт прибегает к иносказанию, но теперь оно носит у него подчёркнуто личностный характер:
С тех пор как Вечный СудияМне дал всеведенье пророка,В очах людей читаю яСтраницы злобы и порока.Провозглашать я стал любвиИ правды чистые ученья:В меня все ближние моиБросали бешено каменья.Посыпал пеплом я главу,Из городов бежал я нищий,И вот в пустыне я живу,Как птицы, даром Божьей пищи;Завет Предвечного храня,Мне тварь покорна там земная;И звёзды слушают меня,Лучами радостно играя…– говорит пророк.
«Пророк». М. Врубель. 1902
До трагической гибели поэта остаются считанные недели или даже дни. Круги жизни пройдены… Так же и его Пророк… Не он первый был проклят духовными слепцами и не ему последнему предстоит допивать горькую чашу отречения людей от самого главного в них… Истина, недоступная сознанию отбывающих жизнь, и на этот раз оказалась поруганной. Сказанное – не понято, сделанное не нашло приверженцев, а жёсткое
