Столешников моргнул, следя за мячом. Кивнул, когда Брагин сделал сейв, нисколько не поменявшись в лице, застывший, замороженный…
Свисток.
Удар.
Розыгрыш.
Бело-голубые парни, злые, осатаневшие после прохода «Факела», ушли в атаку все. Не торопясь, как курицу разделывая, только короткими передачами, одному-второму-третьему, отсекая чужих, все ближе и ближе к воротам напротив Марокканца, выдыхающего потихоньку воздух и приходящего в себя.
Масяня не Роналду, финты у него не такие интересные. Масяня просто умеет играть в футбол. Три, пять, семь раз выйдет на защитника, уйдет в обыгрыш, ошибется, вернется, пойдет снова… вода камень точит, Масяня защитника разводит.
– Г-о-о-о-о-л!!!
Столешников вздрогнул, вставая. Надо встать, надо показать парням, что он с ними. Встряхнись, Юра, ты все же их тренер, ты… Что за?!
Масиков бежал к его трибуне. Масиков, чуть недавно не прописавший ему со злости, сдирал мокрую футболку, блестя пропотевшей второй. Что там написано? Да… Да ладно?! Масяня все бежал, растянув ее, чтобы ему лучше читалось, выставив большой палец вверх и улыбаясь.
Петровский, Додин, Раф, Зуев, Зяба, Балкон… ему-то где нашли с его ростом… Звенигородский… Столешников неуверенно, даже недоверчиво, улыбнулся, глядя на них, своих суровых мужиков. Всех, как один, одетых в майки с…
– Стола! – гаркнул Механик снизу, показал на трибуну напротив.
Столешников посмотрел. Потер глаз, попало что-то, наверное…
Синее огромное полотнище накрыло трибуну наполовину.
Отец смотрел с него, как и всегда, спокойным умным взглядом.
Белым по синему: Юра, мы с тобой!
И синие с белым майки, прятавшиеся под куртками, свитшотами, олимпийками, расцветали одна за другой, как цветы утром.
Гуще и гуще, и уже повсюду.
Юра, мы с тобой!
Столешников потер глаз еще раз… Только другой. В него, наверное, тоже что-то попало.
Глава семнадцатая:
А удача – награда за…
Они выиграли. Они вышли в финал Кубка. Кубка России, прямо в гости к его родному «Спартаку». Можно отдохнуть?
Нет.
– Так, мужчины, – Столешников стоял с мячом в кругу ребят, – все молодцы, красавцы и просто герои. Так, кому хочется еще раз порцию позитива, можете похлопать сами себе. И вернуться сюда. Мы тут все вместе думаем о расстановке на игру. Объяснять никому не нужно, что нас ждет?
Оказалось, что никому.
– Отлично… – Столешников довольно кивнул. – А раз так, то…
– Мэр, – буркнул Витя, – прется.
Так… И зачем?
Владимир Анатольевич шел не один. Рядом, с совершенно независимым видом, двигались два явных азиата.
– Инвесторы, с Китая, – шепнул Раф, рассматривая шнуровку, – он с ними уже пару дней носится.
Откуда Рафаэль Хамитжанов мог знать про сроки приезда деловых партнеров мэра из Юго-Восточной Азии, Столешников не задумывался. Когда татарин родился – еврей заплакал, не зря же говорят.
Мэр совершенно очевидно направлялся к команде. И это Столешникову очень не нравилось. Совсем. А учитывая вчерашний разговор с…
– Пойдемте сюда. Сейчас я вас познакомлю с нашими героями! Вот они, победители… – Владимир Анатольевич остановился рядом с Масяней. – Э-э-э, как тебя?
– Масяня… а-а-а… Масиков, Игорь Масиков.
– Ну что ж, запомню. Отличный мяч на игре был, отличный! – Владимир Анатольевич улыбался, так добро, что Столешников немедленно заподозрил подставу. – Очень красивый мяч на игре был. Очень! Если так будете играть, я за сезон спокоен…
Мэр опять повернулся к Масяне, положил ему руку на плечо и, дружески похлопав, вернулся к китайцам:
– Не Пеле, конечно, но тоже очень даже. А чем мы хуже Бразилии? Нечем, верно?!
Все смеются, кто довольно, кто недоуменно, Масяня застыл неподвижно. Обидно? Обидно, Игорь, но ничего, промолчи, не лезь в бутылку. Злится Владимир Анатольевич, но не на тебя. Ему тренер твой, как кость в горле. Если б мог, давно бы перегрыз и выплюнул. Ну вот, накаркал: теперь очередь тренера.
В этот момент мэр очень натурально сделал вид, что только сейчас обнаружил Столешникова.
