– Один раз. Копия Эндрю.
– Повезло девочке! – насмешливо фыркнул Дэмиан, пытаясь обратить в шутку боль, которую мы оба, не подавая вида, испытывали. – Ну хорошо. Пришли мне всю информацию, когда она у тебя будет, и увидимся на солнышке.
На этом разговор закончился.
Вилла оказалась на побережье, между Эшторилом и Кашкайшем. Сейчас оно застроено гораздо больше, но тогда, тридцать восемь лет назад, с террасы вниз были видны только скалы, спускавшиеся прямо к широкому, роскошному пляжу с песком и уходящие дальше, в море. Ни о чем другом нельзя было и мечтать. Этот дом и два-три таких же выстроились вдоль берега в 1950-х годах, во времена, когда плановой застройки еще не существовало. Они состояли из большой жилой комнаты – трудно было назвать ее гостиной, хотя она и уставлена была ротанговой мебелью – и столовой, она же холл, во всю переднюю стену. Дальше шли кухни, куда попасть было непросто: там всегда толпилось множество деловитых португальских женщин, которые смотрели на нас строго всякий раз, как мы к ним входили. Спальни располагались на двух этажах, первом и втором, в длинном крыле, сзади отходившем под прямым углом от основной части дома. У каждой комнаты имелась своя ванная и высокие французские окна. Наверху они выходили на балкон, с которого вниз вела наружная лестница, а на первом этаже – на широкую террасу с балюстрадой, откуда открывался вид на море.
Нашим хозяином был добродушный и умный парень Джон Далримпл, немножко не от мира сего, позднее он играл какую-то роль в правительстве Тэтчер, но не знаю, какую точно. Учитывая его прямолинейность, девушка у него была несколько неподходящая – невротичная американская блондинка с насморком, постоянно жаловавшаяся на больное горло. Ее звали Алики, что, видимо, было сокращенным от Александры. Помню ее лучше, чем мог бы, потому что на моей памяти это был первый человек, постоянно тревожащийся, что правительство подмешивает нам в еду яд и что весь мир вот-вот взорвется. Мы считали ее психопаткой высшей пробы, но сейчас мне кажется, она в каком-то смысле обогнала свое время. Это Алики решила, что по соображениям безопасности, хотя в те время мало кто мыслил такими категориями, девочки будут спать наверху, а мальчики – внизу, так что нам достались французские окна, выходящие на террасу с восхитительным видом на море. Моя спальня находилась в дальнем конце крыла. Светлый кафельный пол, плетеная мебель, белые покрывала и занавески вкупе со свежим запахом моря создавали знакомое ощущение летнего жилья. Удивительно, почему все попытки воспроизвести подобную комнату в Англии неизменно проваливаются. Может быть, под северным светом все исчезает.
Я летел на одном самолете с Кандидой, Дагмар и Люси, но Дэмиан, как оказалось, прибыл отдельно. Когда мы приехали, он уже переодевался у себя в комнате, и мы последовали его примеру. Тремейны отдыхали в Париже и проехали на машине через всю Испанию, чтобы продолжить отпуск бесплатно. Они тоже восстанавливали силы, и вся компания наконец собралась на террасе только через час-два. Девушки, одетые в восхитительные летние цвета, я в своем заурядном, типичном для англичанина летнем неофициальном наряде, в котором мы выглядим так, словно нам не терпится влезть обратно в костюм, что можно сказать о большинстве из нас. И это было очень славное начало отпуска. Джон распорядился принести всем по бокалу шампанского, а сам стал рассказывать план на первый вечер. План состоял в том, что мы все прыгаем в машины и едем вдоль берега смотреть руины замка мавров в Синтре, недалеко от нас, и там обедаем на природе. В качестве первого приключения поездка показалась нам весьма подходящей.
Синтра – магическое место, по крайней мере, было тогда. С тех пор я его больше не видел. В XIX веке взбалмошный король Браганса построил на вершине холма огромный замок с башнями, больше подходящий владениям графа Дракулы, чем конституционной монархии, а за ним, придавая месту еще более своеобразный и необычный вид и оттеняя диснеевское очарование Королевского дворца, тянулись с холма на холм длинные полуразрушенные стены неприступной мавританской твердыни, оставленной отступающими войсками в Средние века. В этот летний вечер оба памятника двум забытым империям очень кинематографично вырисовывались на фоне садящегося солнца.
С момента нашего приезда я понял, что Джону Далримплу очень скучно на новом месте работы, но трудно было сказать, виной тому банк или – что более вероятно – его выбор дамы сердца. Так или иначе, он ликовал, что ему выпала возможность принимать гостей. Они с Кандидой, судя по всему, были знакомы довольно давно, хотя не как любовники, а как друзья. Уже по первому пункту нашей программы стало понятно, что все прекрасно организовано. Стол поставили под стенами замка между какими-то деревьями – возможно, оливковыми? Запомнились они мне искривленными и чахлыми – трудно цепляться за жизнь в этой сухой, как пыль, почве. На почти голых ветвях мы развесили фонарики со свечками, внизу разложили подстилки и подушки, отчего пикник стал походить на пир арабского султана. Взяв напитки, мы пошли гулять к подножию руин, куда многие века скатывались случайные камни. Тремейны стали немного получше по сравнению с тем, какими я их помнил. Их ждала карьера в Сити, которая выстроилась как по волшебству, из ничего, стараниями друзей их отца. Тремейны увивались вокруг Дагмар, Люси беседовала с Алики и Джоном.
Чуть поодаль под руку с Кандидой прогуливался Дэмиан. Глянув на них украдкой, я с упавшим сердцем заметил, что у Кандиды начинает проявляться ее пугающая, уродливая манера флиртовать. Дэмиан сделал какое-то невинное замечание, которое было встречено ее громовым хохотом, отчего все подняли голову и увидели, как она закатывает глаза, считая, что это загадочная и привлекательная манера. Как обычно, когда дело доходило до флирта, вкус ей отказывал. Дэмиан начал бросать на всех красноречивые взгляды, ища пути к отступлению. Но все равно было очень мирно, как бывает, когда окажешься в правильное время в правильном месте. Но еще до конца пикника это ощущение обернулось горькой иронией. В этот момент зазвонил колокольчик, извещая, что можно приступать к первому блюду, и мы переместились к столу, а потом, нагруженные тарелками, бокалами и всем, что полагается, пошли к подушкам. Люси опустилась рядом со мной.
– Чем ты сейчас занимаешься? – спросил я.
