словах их много правды, и переехал на житье в деревню. Соседи тотчас прислали поздравить с приездом, обещая каждый скоро посетить меня; но я через посланных их просил перед ними извинения, что теперь никого из них не могу принять. Меня оставили в покое, но, разумеется, смотрели на меня, как на чудака. Первым моим распоряжением было уменьшить наполовину господскую запашку. Имение было на барщине, и крестьяне были далеко не в удовлетворительном положении; многие поборы, отяготительные для них и приносившие мало пользы помещику, были отменены' (Якушкин И. Д. Записки, статьи, письма. М., 1951, с. 25). Стремление облегчить участь крестьян, нежелание знакомиться с соседями и даже прозвище чудака создают в мемуарах Якушкина 'онегинский комплекс'.
Поскольку П был лично знаком с Якушкиным, возможно непосредственное влияние его рассказа.
IV, 5 - В своей глуши мудрец пустынный... - В первоначальных рукописях было: 'Свободы [сеятель пустынный]' (VI, 265), что вновь связывало Онегина с поэтическим циклом элегий 1823 г. (II, 1, 299-302).
6-7 - Ярем он барщины старинной Оброком легким заменил... - 'В кругах Союза Благоденствия оброк считался не только более легкой формой крепостной зависимости, но и путем к освобождению крестьян. Такое толкование П мог услышать от Н. Тургенева, с которым энергично общался в Петербурге. В специальной заметке 'Нечто о барщине' Тургенев писал: 'Рассмотрим состояние оброчного крестьянина. Здесь прежде всего я должен заметить к чести тех помещиков, которых крестьяне находятся на оброке, что мне весьма редко случалось находить крестьян, платящих оброк чрезмерный и для них изнурительный [...] Помещики почти никогда не живут в оброчных деревнях. Крестьяне оброчные управляют сами собою, посредством своих выборных, сотских, бурмистров' (Декабристы. Поэзия, драматургия... М.-Л., 1951, с. 447- 448). Мнение это, высказанное Тургеневым в 1818 г., подтверждено было им и в 1819 г. в записке 'Нечто о крепостном состоянии в России'. Умеренный ('легкий') оброк в 1819 г. колебался от 18 руб. 50 к. до 25 руб. ассигнациями (см.: Индова Е. И. Крепостное хозяйство в начале XIX века по материалам вотчинного архива Воронцовых. (М., 1955, с. 154). Декабрист Лунин получал в 1819 г. оброка 24 руб. ассигнациями с души (Греков Б. Д. Тамбовское имение М. С. Лунина. - 'Изв. АН СССР, серия VII'. 1932, № 6, с. 509). Видимо, такой оброк и ввел Онегин в своих деревнях. Следует отметить, что Н. Тургенев весьма идеализировал положение оброчного крестьянина. С более состоятельных крестьян (например, извозчиков) помещики брали по 40 и даже 60 руб. годовых (см. : Тарасов Е. И. Декабрист Н. И. Тургенев в александровскую эпоху. Самара, 1923, с. 294).
В воспоминаниях крепостного крестьянина Н. Шипова читаем: '... дошло до того, что на каждую ревизскую душу падало вместе с мирскими расходами свыше 110 руб. ассигнаций) оброка' (Карпов В. Н. Воспоминания; Шипов Ник. История моей жизни. М.-Л., 1933, с. 390). Сумма оброчных денег в начале XIX в. быстро росла: в Воронцовских имениях она увеличилась с 1801 г. в 3 - 5 раз. Таким образом, оптимизм Н. Тургенева был необоснован: оброк не был путем к освобождению. Однако положение оброчных крестьян все же было более легким, и перевод на оброк воспринимался в начале 1820-х гг. как мера либеральная, а если оброк был 'легким' - даже вольнодумная. Именно так взглянул на 'реформу' Онегина 'его расчетливый сосед'. П было, конечно, известно, что в 1818 г. при переводе крестьян на оброк Н. Тургеневу пришлось выдержать борьбу с матерью-крепостницей.
Переведение крестьян на оброк автоматически означало уничтожение 'заводов' (крепостных мануфактур, обслуживавшихся барщинным трудом) - одной из наиболее тяжелых для крестьянина и доходных для помещика форм крепостной повинности. Онегин, который был 'хозяин' 'заводов' (I, LIII, 10-11), переведя крестьян на оброк, таким образом, не только облегчил их труд, но и значительно уменьшил свои доходы. Так же поступил, как было известно П, Н. Тургенев в 1818 г.
V, 10-11 - Он фармазон; он пьет одно
Стаканом красное вино... - Фармазон - испорченное название члена масонской ложи (франкмасон) скоро сделалось ругательством со значением 'вольнодумец'. См. в 'Горе от ума':
'Графиня бабушка: Что? к фармазонам в клоб? Пошел он в пусурманы?' (III, 19)
Ср. обвинение Чацкому:
'Xлёстова: Шампанское стаканами тянул.
Наталья Дмитриевна: Бутылками-с, и пребольшими.
Загорецкий (с жаром): Нет-с, бочками сороковыми' (III, 21).
Однако соседи обвиняют Онегина не в пьянстве, а в мотовстве: он пьет целыми стаканами дорогое импортное вино ('вдовы Клико или Моэта Благословенное вино' - IV, XLV, 1-2), соседи же употребляют напитки домашней фабрикации. 'Наливок целый строй, Кувшины с яблочной водой' (II, III, 10-11), равно как и подаваемая в доме Лариных брусничная вода (III, III, 7-8), - это ягодные алкогольные напитки слабой крепости. Автор известных в, XVIII в. книг по домоводству С. В. Друковцев дает несколько рецептов изготовления брусничной и других ягодных вод, которые рекомендуется заквашивать дрожжами, хмелем, а после того как перебродят, разбавлять водкой 'по вкусу' (см.: Друковцев С. В. Экономическое наставление дворянам, крестьянам, поварам и поварихам... СПб., 1781). Боязнь Онегина, чтобы брусничная вода ему 'не наделала б вреда' (III, IV, 14), объясняется привкусом дрожжей при неполном брожении.
13 - Все да, да нет; не скажет да-с... - Резкость обращения, демонстративный отказ от условностей светского этикета были характерны для людей круга Союза Благоденствия (см.: Лотман, Декабрист в повседневной жизни). Противопоставляя Онегина соседям, П, однако, внес ноту скепсиса в значимость его общественной позиции ('Чтоб только время проводить' - II, IV, 2).
VI-XII - Строфы вводят новое лицо - Ленского. По первоначальному замыслу он должен был стать центральным персонажем главы (в плане издания романа, который П набросал в 1830 г., вторая глава озаглавлена 'Поэт' - VI, 532), основным антиподом Онегина. Противопоставление мыслилось как антитеза умного скептика и наивно-восторженного энтузиаста. Соответственно черты свободолюбия, сохранившиеся и в окончательном варианте образа Ленского, первоначально были значительно резче подчеркнуты. Оба образа (и Онегина, и Ленского) связаны с лирическим миром автора, но второй отнесен к тому эмоционально-идейному миру поэта до перелома 1823 г., который осознается теперь как сохраняющий обаяние чистоты, но наивный, а первый - как отмеченный печатью зрелого ума, но затронутый разъедающим скепсисом. Сопоставление этих образов подчеркивает и ущербность каждого в отдельности, и духовную ценность каждого из них. Сложная система стилистических переходов позволила П отделить авторское повествование и от позиции Ленского, и от позиции Онегина и одновременно уклониться от жесткой и однозначной их оценки.
VI - В черновом варианте строфы энтузиазм Ленского имел отчетливо политический и свободолюбивый характер:
По имени Владимир Ленской
Душою школьник Геттингенской
Красавец в полном цвете лет
Крикун, мятежник и поэт
Он из Германии свободной
[Привез] учености плоды
Вольнолюбивые мечты
Дух пылкий прямо благородный
Всегда восторженную речь
И кудри черные до плеч
(VI, 267). .
6 - С душою прямо геттингенской... - 'Геттингенская душа' была для П вполне конкретным и далеким от политической нейтральности представлением. Геттингенский университет был одним из наиболее либеральных университетов не только Германии, но и Европы (расположенный на землях ганноверской династии, он был подчинен английским законам). Выпускники Геттингенского университета, знакомцы 77, принадлежали к числу русских либералов и свободолюбцев: один из лидеров декабристского движения Н. И. Тургенев и брат его, умеренный либерал А. И. Тургенев, учились в Геттингене, там же получил образование любимый лицейский учитель П известный либерал А. П. Куницын (1783-1840) и член Союза Благоденствия гусар Каверин (см. с. 142). 77, вероятно, слышал о друге Жуковского и А. И. Тургенева профессоре Дерптского университета А. С. Кайсарове (см. с. 131), погибшем в партизанском отряде в 1813 г.
8 - Поклонник Канта и поэт. - Кант Иммануил (1724-1804) - немецкий философ, автор 'Критики чистого
