– Он пошел правильно! Точно! Я сам видел! У меня все ходы записаны!
Мне подвинули стопку и плеснули самогона, тотчас ударившего в нос острой вонью. Я мысленно застонала: «Не могу! Мне нельзя! Бедная моя малышка…»
«Госпожа, успокойтесь! – зачастил Забияка. – Закройке пальчиками носик и – р-раз! Вы даже не заметите!»
«А ты уверен, что это безопасно для крошки?» – все еще продолжала паниковать я.
«Положитесь на меня», – уверил Забияка.
«И все равно он жулик! – проворчал Умник. – Теперь я буду следить за ним в оба!»
Следи – не следи, а доказать мою правоту не смог никто. Поэтому пришлось зажмуриться и одним махом опрокинуть стопку.
Сначала немного обожгло горло. Я закашлялась, на глазах выступили слезы. Но через секунду слизистую окутала приятная прохлада, и я проглотила уже обычную воду, совершенно без каких-либо примесей и следов алкоголя!
«Ох, – пробормотала я, ошарашенно моргая и облизывая губы. – Хотела бы я научиться такому фокусу в студенческое время…»
«Тогда у вас не было меня, хозяйка», – напомнил Забияка и икнул.
– Ну надо же, – процедил Фа Дэ-Мин. – А я-то думал, мой названый брат и спаситель не умеет пить. Говоришь, в академии выучился?
– Где же еще? – прохрипела я и отпихнула стакан подальше. – Ваш ход, капитан!
Мы снова пошли по кругу. Теперь каждый задумывался над своим действием немного дольше. Мы с Умником вовсю следили за руками хитрого альтарца, но он, если и заметил, не повел и бровью. И хотя отпить самогона успел каждый из игроков, силы пока что были равны.
– Да-а, академия многому учит, – протянул Фа Дэ-Мин. – Не только воевать, но и пить, штурмовать не только крепости, но и девичьи сердца.
– Прошу, не начинай снова рассказывать, какой ты сердцеед! – хохотнул кто-то из толпы. – Мы здесь не меньшие знатоки, а то и поболее! Зато курьезных случаев можем порассказать – хоть отбавляй! Помните, ребята, как наш капитан через забор лез и штанами зацепился, а его потом господа офицеры снимали?
– Так это не я был! – не согласился Фа Дэ-Мин. – Это какой-то другой кадет.
– А когда за голыми девками в бане подсматривал? – подхватили опять. – А они тебя полотенцами отхлестали?
– Да такую байку уже сколько лет рассказывают! – присвистнул капитан. – Я ее еще на первом курсе слыхал!
Я непроизвольно хихикнула, представив, как бравого капитана хлещут полотенцами разъяренные альтарки.
– А когда пьяный в академию возвращался? – припомнил еще кто-то. – Уснул в канаве, а тебя проходящие девицы-гунци подобрали, отряхнули, нарядили в собственное ханьфу и под видом девушки легкого поведения провели в казармы?
Все расхохотались, и я тоже прыснула со смеху. Капитан вздохнул и, почесав переносицу, признался:
– Что с вас возьмешь. Я это был.
Все снова грохнули от смеха. Капитан запальчиво вздернул подбородок и расправил плечи:
– Любовными победами я горжусь не меньше боевых!
– Не знаем, как насчет первого, а со вторым пока неважно, – заметили снова и в очередной раз рассмеялись.
Глаза капитана сверкнули недобрым огнем.
– Не судите обо всей войне по одной битве! – повторил он сказанное Гансом. – Я еще успею заработать свою медаль.
– А Мар-Тин уже заработал, – подал голос Ченг.
Ему ответом был одобрительный гул, а мне захотелось провалиться сквозь землю.
– Да, с доблестью у него порядок! – фыркнул Фа Дэ-Мин, сверля меня взглядом. – Но вот в любовных похождениях он, кажется, не очень. А? Я не прав?
С этими словами он срубил солдата Ганса, и адъютант выпил свой стакан под улюлюканье фессалийцев.
– Мартин больше учился и меньше по бабам ходил, – спокойно ответил Ганс вместо меня.
– А зря, – разочарованно скривился Фа Дэ-Мин. – Что делает мужчину мужчиной, как не первая любовь и победы на сердечном фронте?
– Отчего же? – встряла я, распаленная забавными историями и начиная закипать. Меня обсуждают в моем же присутствии, да еще в подобном тоне! – Пускай я молод, но силу любви уже прочувствовал на себе!
– Да ну! – не поверил капитан. – Куда тебе, щеглу! Ты у девушки колено под ханьфу не найдешь, не то что грудь!
Солдаты снова расхохотались.
– Ах так! – разозлилась я и выдвинула вперед фигурку советника, слопав по пути красного офицера и башню. – Шах вам, господин капитан!
Но Фа Дэ-Мин почему-то никак не отреагировал. Вздохнув, он с философским видом подвинул стопку и выпил под недовольное шипение партнера:
– Мы играем или напиваемся, Дэ-Мин? Не думал, что ты поддаваться будешь!
– Кто поддается? – рыкнул капитан, утирая губы. – Думай, что говоришь!
– Ты и поддаешься! – запальчиво повторил альтарец. – Да и кому? Мальчишке, который толком ни играть, ни пить не умеет!
