На следующее утро казнили фаворита Медведя — начальника лагеря. Особое совещание области приговорило его к расстрелу. А Пашка, дав шифровку о выполнении задания, покинул Магадан. По прибытии в Москву его наградили орденом «Знак Почета».
Глава 18
После убийства Кирова началась подготовка процесса над Зиновьевым и Каменевым. Те держались стойко и категорически отрицали свою вину в организации покушения на Мироныча. Наряду с моральным воздействием к ним применили методы физиологического воздействия. Обоих поместили в жарко отапливаемые камеры, кормили соленой рыбой и не давали воды. Это быстро привело к обострению хронических болезней подследственных. Однако они терпели мучения, отказывались сознаваться в несовершенных ими преступлениях. Возглавлявший следствие начальник Следственного отдела Миронов был в отчаянии. Применять более жесткие меры он решался. Это в ту пору еще не дозволялось законом, да и сам Миронов не был уверен в виновности бывших вождей. Ежемесячно он получал жестокие разносы от Хозяина и Ягоды за медленное ведение следствия.
Однажды во время обсуждения хода следствия на даче у Сталина взгляд вождя упал на Пашку.
— У нас есть неплохие врачи, — сказал генсек. — Почему бы им не помочь следствию?
Жихарев изучил истории болезней подследственных, после чего на несколько дней засел в своей лаборатории. Каменев страдал острой сердечной недостаточностью, Зиновьев — почечными коликами. Пашка разработал препараты, вызывавшие приступы этих болезней. Начали с Зиновьева. Препарат добавили ему в суп. Через полчаса после обеда Жихарев прильнул к глазку в двери камеры. Поев, Зиновьев встал у стены — подследственным разрешалось ложиться только после отбоя, а садиться — лишь во время приема пищи. Внезапно лицо Зиновьева исказилось. С криком он упал и, завывая от боли, покатился по полу. «Врача! Вызовите врача!» — кричал он, суча ногами. Приступ длился около пяти минут. Пашка протянул пузырек пришедшему врачу:
— Будешь постепенно увеличивать количество капель — приступы станут чаще. Однако следи, чтобы подследственный не околел от боли! Давай лекарства, укрепляющие сердце — оно может не выдержать. Береги эту дрянь от инфаркта!
На протяжении трех недель Зиновьева пичкали пашкиным средством, доводя число приступов до пяти в сутки. Он сдался и начал просить встречи с Каменевым.
— Григорий — слабый человек. Вы или испугали его, или довели до признания условиями содержания в тюрьме! — отказался от встречи Каменев.
На следующий день Миронов докладывал о ходе следствия Сталину. Тот пребывал в раздражении.
— Сколько весит Советское государство с его заводами, фабриками, армией и флотом? — спросил он Миронова.
— Этого никто не может знать, товарищ Сталин! — последовал ответ.
— И все-таки, сколько оно весит?
— Это — астрономическая сумма!
— Так неужели давление такого астрономического веса не может повлиять на Каменева? Неужели вес нашего государства для него — ничто? Идите, Миронов! И больше не приходите ко мне с заявлениями, что Каменев отказывается признать свою вину! Отказывается разоружиться перед партией и народом!
Красноречивый взгляд был брошен и в сторону Пашки:
— Медики в этом случае тоже не на высоте оказались!
Жихарев с Мироновым вернулись во внутреннюю тюрьму. Пашка велел принести сколоченный из досок щит, примеченный им в одном из помещений. Затем привели Каменева. Его по приказу Пашки уложили на пол, а сверху водрузили щит.
— Встань на щит! — велел Пашка, следователю по фамилии Черток, помогавшему Миронову, вести дело.
Тот с удовольствием исполнил приказание. Лицо Каменева стало фиолетовым.
— Будешь встречаться с Зиновьевым? — спросил его Жихарев.
Бывший вождь отрицательно замотал головой. Вызвали конвоира и поставили его на щит рядом с Чертком. Каменев задыхался. Его глаза вылезли из орбит, струйка потекла из-под щита.
— Чувствуешь вес нашего государства? Будешь давать показания?! — встал на щит Жихарев.
Подследственный потерял сознание. Его вытащили из-под щита, привели в чувства. Пашка велел продолжить пытку, когда сознание вернулось к Каменву.
— Не надо! Я встречусь с Зиновьевым! — сдался узник.
Более двух часов беседовали Каменев и Зиновьев. Затем попросили, чтобы им устроили встречу с членами Политбюро. С ними встретились Сталин и Ворошилов. Хозяин обещал оппозиционерам, что им будет сохранена жизнь, если они признают и подтвердят на суде все выдвинутые против них обвинения. Теперь оба подследственных подписывали все протоколы. Взамен им создали условия, напоминавшие санаторные.
