допьяна, оставили спать в саду под открытым небом. В это время грянула гроза. Макс простудился, заболел воспалением легких и вскоре умер. Однако живой Горький представлял опасность. Сталин постоянно спрашивал Ягоду: когда же будет закончена книга? Нарком понял, что совершил ошибку, пообещав эпохальное произведение, которого никогда не будет. Лучшим выходом для него стала бы смерть Горького.
Пашкина дача в Жуковке находилась по соседству с дачей Алексея Максимовича. В конце мая 1936 года Ягода заскочил к Жихареву.
— Иду проведать Алексея Максимовича. Совсем плох Горький! — сказал он Пашке. — Чахотка и грудная жаба донимают, а лекарства, которые у нас есть, не помогают. Хоть бы вы что-нибудь придумали!
Жихарев сразу понял намек наркома. На даче в Пушкино хранился флакончик зелья, вызывавшего отек легких и острую сердечную недостаточность. При этом яд действовал медленно.
— Вот, попробуйте! — протянул он пузырек Генриху Николаевичу.
Через полторы недели в калитку Жихарева позвонили.
— Алексей Максимович умер, — сказала Пашке прислуга, пришедшая в сопровождении одного из молодых людей, отиравшихся на даче Горького.
Пашка срочно позвонил Ягоде, а сам пошел на дачу писателя. Тот, в голубой рубашке, до пояса накрытый простыней, лежал в спальне.
— Еще вчера был в добром здравии, кровью не харкал, шутил все… — сообщили Жихареву.
Через час приехал Ягода. За ним следовала санитарная машина.
— Хозяин знает, — сказал он Пашке. — Велел хоронить с почестями. Всех домашних отправьте в Москву. А мы с помощником осмотрим кабинет.
Тело писателя погрузили в санитарную машину. Домашних и прислугу, частью в той же машине, частью — в машине наркома отправили в столичный особняк Горького. Зайдя доложить о выполнении приказа, Жихарев застал наркома, рывшегося в письменном столе. Помощник обшаривал шкафы.
— Спасибо, идите! — распорядился нарком. — Нам необходимо доставить Хозяину рукописи, заметки, письма, словом, — литературное наследие Алексея Максимовича.
Генсек, разумеется, понял, что Горький не сам ушел из жизни. Однако промолчал. Прошел год, и эту смерть вспомнили Под следствием оказался уже сам Ягода. Хозяину надо было уничтожить последних учеников Ленина: Бухарина, Рыкова, Крестинского, Томского. На февральско-мартовском пленуме 1937 года было принято решение об отдаче их в руки суда и следствия. Незадолго до этого Ягода был освобожден от поста наркома внутренних дел. Его назначили наркомом связи СССР.
На пленуме кипели страсти. Пашке приказал находиться в Кремле. Там же присутствовал и новый начальник Жихарева — Гулько. Его назначили вместо недавно арестованного Паукера. Двери Ленинского зала Большого Кремлевского дворца иногда открывались, и Пашка с Гулько могли слышать полемику между членами ЦК.
— Вы хотели арестовать меня! — визжал, обращаясь к Ягоде, новый нарком внутренних дел Николай Иванович Ежов.
— Сожалею, что не сделал этого! — отвечал его предшественник.
В перерывах между заседаниями Гулько вызвали в комнату отдыха членов президиума.
— Пойдем! — сказал он Пашке, вернувшись. — Хозяин приказал взять Бухарина.
Чекисты шли по анфиладам комнат, окружавших зал заседаний.
— Бухарина брать идут! — шушукались вышедшие покурить старые большевики, увидевшие сиреневые гимнастерки.
Бухарина нашли на улице. Он курил у подъезда.
— Нарком внутренних дел приглашает вас к себе, Николай
Иванович! — отдал честь Гулько. — Раз приглашает — значит, надо ехать, — вздрогнул тот.
Бухарина привезли на Лубянку и сдали под расписку дежурному.
— Неплохо бы мне вести это дело, — обратился Жихарев к начальнику.
— Принято другое решение. Ты будешь заниматься Ягодой! Брать его будем после вечернего заседания, в его рабочем кабинете.
Сталин ввел порядок, согласно которому все партийные и государственные учреждения работали до тех пор, пока сам он не покидал кабинет. Работал же вождь до двух-трех часов ночи. Правда, если он вставал в одиннадцать-двенадцать часов дня, то все остальные были обязаны явиться на службу к восьми утра. Вернулся в наркомат и Ягода. Машины Гулько и Жихарева уже дежурили у входа в здание. На случай попытки скрыться. за авто Ягоды, следовали от Кремля две машины НКВД с оперативниками. Переодетые в штатское чекисты находились и в приемной Ягоды.
— Сегодня приема не будет, товарищи! — тяжело вздохнул Генрих Николаевич, войдя в приемную.
Жихарев с Гулько, следившие за приемной из кабинета первого заместителя наркома связи, прошли в кабинет Ягоды.
— Я же сказал, что сегодня приема не будет, — даже не оторвался от бумаг тот.
— А нам и не нужен прием! Нарком внутренних дел приглашает на прием вас, гражданин Ягода, — протянул Гулько ордер на арест.
— И вы здесь, Павел? — забегали глаза Генриха Николаевича.
— Мне поручено вести ваше дело, — ответил Жихарев.
Мелко затряслись голова и руки бывшего наркома внутренних дел. По-стариковски суетясь, он одел шинель и тяжело дыша, направился в
