— Прости мне мою грубость, слова мои были тебе обидны и тобой не заслужены. Они были поспешными и сказанными в сердцах, были лживы. Я сожалею, что уязвил тебя.
Она взяла букет, моргнула разом помутневшими глазами, спрятала лицо в букете. Зря. Не пахнут придорожные цветы ничем, кроме запаха пыли. Она вдруг встала на колени передо мной, подняла ладонями моё лицо, чтобы увидеть глаза:
— Я не осерчала на тебя. Даша мне сказала, что ты хотел оттолкнуть меня, чтобы защитить. Ты считаешь, что лучше не сближаться, чтобы не терять?
— Уже нет. Думал.
— Твой тост?
— Да. Если нет дорогих сердцу людей — зачем жить?
— Вставай. Увидят.
Мы поднялись и дальше пошли. Я ей подал свой локоть, она взяла меня под руку.
— А Даша?
— Я её больше не увижу. Даже если буду искать.
— Жаль. Мы подружились.
Странный они народ — бабы. Только что я ей сказал, что мне была не безразлична другая, тем более, она не глухая и не слепая — была там, всё видела и слышала — Даша та ещё крикунья. А они — «подружились»! И где ревность? Соперничество? А обида, что обратил на неё внимание только после того, как не стало возврата к другой? Что это — мудрость, хитрость или глупость? Равнодушие? Расчёт? Блин, что за племя это, бабы, никогда не просекаешь их мотивации!
Ходили, прогуливались, вели непринужденный разговор ни о чём — «о погоде и молодёжной моде». Пока не запылил ЗиС.
— Вести, — выдохнул я.
Двоякое чувство возникло — не хотелось его видеть, не хотелось получать цэу от командования, хотелось, «чтобы лето не кончалось». И в это же время я ждал ЗиСа. Не столько «туда» хотелось, сколько давила невозможность «тут» оставаться. Как ни притворяйся, моё место — там. Потому дальнейшее нахождение вне боя несло негативный окрас. Кроме чувства неопределённости и «зависания вне координат», ещё и слегка погрызывала совесть. Чувство такое же, как у ребёнка отобрал конфету и ешь у него на глазах. Это и есть — Зов Долга?
Когда мы вернулись, кемпинг уже свернули. Нам предписывалось выдвигаться на аэродром, расположенный в полусотне километров, там нас подберут самолёты. На них мы и вылетим в «распоряжение управления кадрами». Если не ошибаюсь, это в Москве. Интересно, её восстанавливают или до Победы отложат? Вот и узнаем.
Небесная гавань
Аэродром — это слишком громкое название. Выровненная земляная полоса на поле — вот и весь аэродром. Построек — никаких. Несколько палаток и землянок. Стоящие под открытым небом обслуживающие грузовики, бочки в два яруса. И ни одного самолёта. Навес около полевой кухни. Две деревянные каланчи с болтающимися на них полосатыми конусами для определения ветра. ВВП подскока, не более. Да, так оно и оказалось. ВВП использовался как пит- стоп перегоняемым с Дальнего Востока ленд-лизовским бомбардировщикам. На них нам и придётся лететь. Надеюсь, не в бомболюке? Вместо бортстрелков? Ого, с комфортом! Самолёты шли только с перегоняющими их пилотами, места были.
Это всё мне рассказал однорукий летун — комполка. Без руки — он точно отлетался, но его организаторский опыт пригодился. Но, видимо, без неба ему — край. Солнце ещё высоко, а от него уже перегаром несёт.
А самолёты ждут только завтра. Потому нам предложили «чувствовать себя как дома» и пригласили в «столовую» на ужин.
За ужином, под стопочку, рассказал ту самую каноническую байку про корову в бомболюке: «Жить захочешь — не так раскорячишься!», спел не менее канонические «На честном слове и на одном крыле», «Опустела без тебя Земля» и ещё несколько песен, имеющих отношение к людям-птицам.
Надо ли говорить, что мы стали «свои в доску»? Или как у них, небожителей: «в плоскость», «в стабилизатор»? Со склада тут же нам были выданы американские кители и фуражки вместо «неуставных» гражданских одежд, мне перепала кожаная куртка-пилот. Ленд-лизовская. Максимального размера, чтоб на «доспех» налезла. И ленд-лизовские же солнцезащитные очки. Бомберы были американскими, шли в комплекте с экипировкой, которая, частенько, до фронтовых полков просто не «долетала», оседая в таких вот складах таких вот «аэродромов подскока». Та же история и с НЗ. Мне раздухарившийся комполка предлагал ещё и кольт в новенькой кобуре, но я взял только портупею, а от кольта отказался. ТТ меня вполне устраивал. И с боезапасом попроще. А вот Брасень устроил тут «фондовую биржу», меняя «шило на мыло» — целебную медвежатину на ленд-лизовский импорт. А потом будет кольтами добывать что-либо нужное мне. Потому — пусть. Хотя это и называется тут спекуляцией и осуждается.
