А он добавил:
– Тебя надо лишь чуть-чуть приукрасить.
Цзяли ничего не ответила, это было ее больное место. Кто же не любит наряжаться? Кто просто так откажется от красивых нарядов? Глядя на дефилирующих по улицам красоток, Цзяли не то что не смотрела на них, она их презирала, она их ненавидела! Еще бы, ведь все упиралось в деньги.
Спустя несколько дней он сходил в торговый центр и подобрал для нее одежду. Переживая, что она снова начнет отказываться, он заранее попросил, чтобы она не бросалась в крайности. И Цзяли нерешительно приняла его подарки. Ей не очень понравилась эта одежда: в устаревших фасонах и вычурной расцветке она вдруг заподозрила обычный ширпотреб, и это ее напрягло. Потом она все-таки не выдержала и сходила в магазин проверить цены и очень расстроилась, узнав, что он отоварился в самом дешевом отделе, пожалев денег. Это был единственный раз, когда он покупал ей одежду. Цзяли спала с ним в течение полугода, и он пожалел денег!
Цзяли достала подаренное им кольцо, решив сходить в ювелирную лавку к оценщику, но, холодно усмехнувшись, отказалась от своей затеи. К чему все это? При чем здесь деньги! Он просто не любит ее, вот и вся правда, а то, что он немного потратился на нее, так этого требовали их отношения. Ведь проституткам нужно платить. Она прикинула, что денег, которые он потратил на нее за прошедшие полгода, едва хватило бы на три визита в публичный дом. Три визита! Но разве с ней он ограничился тремя разами? Цзяли расплакалась – она стоила дешевле какой-нибудь шлюхи.
Цзяли не могла забыть, как однажды она завела разговор о свадьбе, а он сконфуженно улыбнулся, нежно погладил ее по голове и твердо заявил:
– Я не могу развестись, это повредит моей карьере. Ты ведь хорошая девочка и должна все понимать. И даже если бы между нами не стояла жена, все равно…
Цзяли быстро смахнула слезу, но поток новых слез уже вырвался наружу. Ей было обидно за себя. Ведь никто не любил его так, как она, для нее он значил в этой жизни все… Но ему она была нужна лишь для одного.
В день расставания они снова переспали. Он проводил ее до вокзала и, пока оставалось время, сдал ее вещи в камеру хранения и повел в ближайшую привокзальную гостиницу в каких-то закоулках. Цзяли навсегда запомнила этот грязный сарай. Поднимаясь по шаткой, затянутой паутиной лестнице в мансарду, она ощущала лишь мерзость. Тогда же она засомневалась, что сможет лечь с ним в постель, не испытывая влечения, да еще подгоняемая спешкой. В комнате из мебели оказалась лишь кровать, застланная простыней со следами пятен, оставленных прежними постояльцами.
Цзяли хотела переключить его внимание на что-нибудь другое, но он бросил взгляд на часы и улыбнулся, мол, если поторопимся, то успеем. Цзяли, словно сумасшедшая, стала обнимать его и срывать с него одежду. За окном, где бушевала весна, виднелась распустившаяся ветка олеандра. Цзяли никак не ожидала, что в такой жуткой обстановке заметит цветы – прекрасные цветы олеандра.
Через какое-то время он удовлетворенно застонал: «Давно так не было… чего вытворяла». Он был прав. Пытаясь преодолеть смущение, он снял очки, подул на стекла и, забыв обтереть, надел снова. Самой Цзяли казалось, что она наблюдает за этим развратником откуда-то издалека, она словно видела его в первый и последний раз в своей жизни. У нее стала просыпаться ненависть к этому городу, который за какие-то полгода всю ее вывалял в грязи.
Не отрывая взгляда от Цзяли, он взял в ладони ее лицо. В этот момент ей даже показалось, что в нем всколыхнулись какие-то чувства. Он долго-долго молчал, печально смотрел на нее, а в стеклах его очков отражались лучи заходящего за окном солнца. Наконец он спросил:
– Цзяли, сможем ли мы с тобой еще встретиться?
Цзяли покачала головой.
– Я найду тебя, – сказал он.
До Цзяли, словно из какого-то другого мира, долетали только отдельные слова. Он порывисто обнял ее и стал покрывать нежными чувственными поцелуями ее уши, волосы, шею, пальцы, нижнее белье… В какой-то момент ею овладело смятение. Словно сквозь сон она ощутила, что они не чужие друг другу, физическое удовлетворение всколыхнуло в нем чувство любви. И сейчас Цзяли так хотелось поверить в то, что она ошибалась и понапрасну винила его. Это она раньше не понимала мужчин, это она была слишком мелочной, это она была недостойной его. Да, мужчины – самые странные существа, они похожи на животных и не способны выражать чувства другим языком… И все-таки он влюблен в нее.
Вдруг, словно вспомнив о чем-то очень важном, он вытащил триста юаней и, засунув их в карман Цзяли, сказал:
– Держи, купишь себе что-нибудь.
Цзяли вмиг очнулась от своих грез и изумленно уставилась на него не в силах хоть что-то сказать. Чего-чего, а такого она не ожидала: только что она с ним переспала, и он ей за это заплатил! Приоткрыв рот, она тихонько заскулила. Он не понял такой реакции и, стушевавшись, стал сбивчиво успокаивать ее:
– Эти деньги… Цзяли, ты их возьми, я знаю, что они тебе пригодятся. Едва ты вернешься к себе, ты тотчас за будешь меня.
Его дрожащий голос вдруг совсем стих, обнажая его безвольность и ничтожность:
– Я недостоин тебя… Этих денег совсем немного…
Вдруг Цзяли спрыгнула с кровати, зажала уши и, повернувшись к нему, на всю привокзальную округу пронзительно завизжала.
2
Последние десять лет Цзяли провела сравнительно неплохо. Она осталась в том городе, где училась. Поначалу она то и дело металась, меняя
