– Ладно. Я скажу тебе, кто я. Меня зовут Дашань. Сяошань, Дашань – помнишь нас? Мы братья-близнецы. – В этот раз человек в маске довольно терпеливо подсказывал мне.
Я никогда не был знаком с близнецами, если не считать братьев-двойняшек в моем микрорайоне, но они ходят только в третий класс начальной школы. Очень странно, но в моем представлении близнецы всегда дети, а двух взрослых людей с одинаковой внешностью я действительно никогда не видел. Наверное, это очень любопытное зрелище. Если эти двое в самом деле близнецы, то разве, посмотрев на лицо Сяошаня, я не смогу примерно представить себе, как выглядит человек в маске напротив? Посмотрим, что еще он выдаст. Я продолжал молчать.
Мое длительное молчание вывело его из себя. Он медленно встал и стал разглядывать меня с видом, будто бы он придумывал, как меня проучить. Атмосфера становилась напряженной, и я уклонился от его взгляда, повернувшись к его брату Сяошаню, стоявшему бездвижно, как восковая скульптура. Он все это время хранил молчание в присутствии Дашаня, и вид у него был как у покорного слуги – да какие же они братья! Однако мне было несколько спокойнее, что рядом был Сяошань, в одиночку общаться с этим чудаком в маске мне было бы жутковато: кто знает, человек он или черт?
Время шло, а я продолжал молчать. Человек в маске не вытерпел:
– Ну что ты все молчишь? Ты хочешь, чтобы я перед тобой полностью открылся?
Полностью открылся?
Другими словами, настало время снять маску? Я очень ждал этого, мне не терпелось посмотреть на двух взрослых людей с одинаковой внешностью. Я не сдержался и кивнул.
И человек в маске меня не разочаровал. Правой рукой он схватился за край маски и медленно потянул ее вверх, еще немного – и смешной заяц будет лежать в стороне, открыв тайну. Но он вдруг на этом остановился, как будто выполнял какой-то ритуал. Действительно, каждое его движение было исполнено ритуальной значимости.
– Мое лицо может тебя сильно потрясти. Если ты и сейчас меня не вспомнишь, то очень разочаруешь.
Я усмехнулся, демонстрируя нетерпение.
Он резко сорвал маску, как будто это был слой кожи, и из его горла вырвался стон. В одно мгновение его выпуклое, похожее на панцирь черепахи лицо оказалось освещенным ярким дневным светом. От страха у меня душа ушла в пятки – это было страшно изувеченное лицо! Кожа была похожа на жженую белую слипшуюся резину, повсюду были складки и морщины, но не такие, какие бывают у стариков, – направление их было произвольным, и они изрезали лицо вдоль и поперек, словно у черта. Его маленькие, черные, блестящие, как у мыши, глаза сквозь неправильные разрезы уставились на меня. Его рот скривился в улыбке, его губы, будто сшитые вместе, с силой разорвались, обнаруживая кривую линию рта.
– Лю Дашань? – Меня как током ударило, я ухватился за свои воспоминания, как за спасительную соломинку, и крик непроизвольно вырвался у меня из горла.
– Точно! – задвигались в ответ складки на его лице.
Да, теперь я наконец-то вспомнил его.
Двадцать лет назад в начальной школе Цинмачжэня в потоке школьников, закончивших уроки, меня напугало одно страшное лицо. Мне сказали, что его звали Лю Дашань, он спалил лицо, когда играл с канистрой бензина. Издали я долго пристально разглядывал его. Он оживленно болтал с одноклассниками и ни капли не ощущал себя неполноценным, только вот у его собеседников выражение лиц было странноватым.
Самое удивительное, что я сам вскоре с ним заговорил, случилось это во время одной драки. К слову сказать, в Цинмачжэне в то время потасовки случались постоянно. Только построенный металлургический завод привлек большое количество людей, приехавших на заработки, что привело к постоянным вспышкам конфликтов между местными и приезжими, так что даже мы, дети, не могли их избежать, и именно мы больше всех подливали масло в огонь. Я, как член группировки «деревенщина», плелся в конце нашего отряда с веником в руке в качестве оружия, преисполненный крайнего возбуждения. Вдруг передо мной всплыло демоническое лицо Лю Дашаня.
– Ты что, с веником? – загоготал он.
Я не смел поднять на него глаза – так зверски он смеялся. Я просто испугался его и послушно поддакнул:
– Угу, в классе оставался только веник.
– Ну, блин, так же нельзя, – сказал он и ради справедливости вручил мне велосипедную цепь. – Это получше будет. Запомни: это специально чтобы по лицу бить.
И большими шагами он тотчас скрылся в толпе. Я успел заметить толстую дубину у него в руке – такой и убить можно было.
В той стычке выиграли наши. Как именно мы выиграли, я не знаю, потому что в разгар драки я дезертировал. Велосипедная цепь оказалась крайне неудобной, я попадал ею все больше по себе, уж лучше бы веник взял! Я даже не подумал, что эту цепь надо было бы ему вернуть, и просто закинул ее в заросли и убежал. Потом говорили, что мы одержали победу, потому что Лю Дашань сломал переносицу главарю противников. С тех пор я Лю Дашаня больше не видел. Он как исчез. Поговаривали, что его исключили из школы, больше о нем ничего не было слышно.
Сказать по правде, это и все, что я о нем помню. Эта история хранилась в глубинах моего сознания много лет. Его лицо было слишком отвратительным, и мой мозг давно старательно стер его из памяти. О том, что у него есть брат Сяошань и что они к тому же близнецы, об этом я и знать не знал.
