– У меня есть еда, – предложила Пенни.
Фоллер не был уверен, что ему хватило бы духу бросить Пенни в таком состоянии, но окончательно их убедила предложенная еда. Укус Змеи отправился на кухню, чтобы начать трапезу, Фоллер вышел с Бурей на площадку.
– Что ты думаешь? – спросил он.
– Я могу остаться с Пенни, пока она поправляется, и потому не будет никаких шансов наткнуться на моего нового близнеца.
Было очевидно, что перспектива встретить еще одну «сестру» не слишком радовала Бурю. Фоллер это чувствовал.
– Мы находимся возле края света, поэтому если столкнемся с проблемами, то сможем быстро уйти. Ты и Укус могли бы заняться пополнением запасов продовольствия.
– А еще нам нужно сделать тебе парашют. И не больше чем за два дня.
– Нет, максимум за два или три, – сказала Буря.
Они сделали два новых парашюта – один для Бури, а второй запасной, на случай повреждения. Надежно упаковав парашюты в свои рюкзаки, они сидели в гостиной Пенни, когда вдруг погас свет.
– У вас интересная квартира. Вся эта обстановка, – сказал Фоллер, продолжая разговор о безобидных вещах, которые не должны были выдать их незнание ее мира.
Потирая больную лодыжку, Пенни оглядела комнату.
– Это все ярмарочные призы. Они просто лежали в ящиках из-под игрушек. Я ходила туда-сюда и собрала целую кучу, – она пожала плечами. – Они меня успокаивают. Я не знаю почему.
– Они мягкие и невинные, – улыбаясь, сказала Буря. – Думаю, нам всем хотелось видеть рядом дружелюбные лица, особенно в первые дни.
– А как насчет книг? – спросил Фоллер. Чуть ли не первым делом, найдя себе комнату в Первый День, он выбросил все книги через окно.
– О, они уже были здесь, – пренебрежительно махнула рукой Пенни.
Они поддерживали легкую и непринужденную беседу: рассказывали о своих самых больших открытиях в еде, размышляли о причине появления Первого Дня. Пенни рассказала им о своих приключениях: в тот день она очнулась в парке на скамейке, окруженная слонами. Она описала им слонов, жирафов и зебр. Она не задавала им никаких трудных вопросов, которые могли бы разоблачить их незнание ее мира. Вероятно, желала отблагодарить за то, что они остаются с ней, пока ее лодыжка не заживет. Она нервничала, постоянно то накручивала волосы на пальцы, то грызла ногти, то могла внезапно рассмеяться.
– Значит, вы и Укус Змеи планируете вернуться на другой конец света? – спросила она Фоллера, когда в комнате воцарилась почти кромешная тьма. – Здесь, в парке, безопаснее.
Фоллер посмотрел на Укуса.
– Мы пока не знаем, каковы наши планы. Но хотим как можно больше перемещаться.
– Я спрашиваю, – сказала Пенни, – потому что мне действительно хочется иметь друзей, а вы мне нравитесь. Все вы.
Она посмотрела на каждого из них по очередности.
– Мне кажется, я могу вам доверять.
Фоллер подарил Пенни теплую улыбку, чувствуя себя последней сволочью, а Буря пробормотала что-то неразборчивое о том, что нужно посмотреть, как разворачиваются события.
Когда стало так темно, что они не могли видеть лиц друг друга, Пенни заявила, что она будет спать здесь, на диване, а их пригласила занять кровать в ее спальне. Укус взял свой рюкзак и развернул одеяло на полу на кухне. Буря направилась к спальне. У двери она повернулась к Фоллеру:
– Ты идешь?
– Перестань улыбаться. Люди могут что-то заподозрить, – сказал Укус Змеи.
Фоллер не мог ничего с собой поделать. Всякий раз, когда он не думал о своих губах, те сразу расплывались в улыбке. Он никогда не чувствовал себя так хорошо. Казалось, теперь он понял смысл некоторых предметов, которые нашел в кармане в Первый День. Он выбрался из своего мира и воссоединился с женщиной, которую потерял. Тяготила его лишь карта.
Укус Змеи достаточно сильно ткнул его в грудь:
– Хватит лыбиться.
Укус не переставая смотрел по сторонам. Фоллер подумал, что он, наверное, постоянно ожидает угрозу со стороны, но вдруг в голову пришло другое объяснение:
– Ты ищешь своих детей.
Тот продолжал вглядываться в лица.
– Только так я могу их найти.
– Я тоже буду их высматривать.
