Я остался в деревне вместе с Татьяной, Капкановым, Сигизмундычем и двумя «усилившими» нашу группу новенькими – сержантом Смирнягой и младшим лейтенантом Асояном. А вот Федотов с Никитиным немедленно рванули на всех парах в штаб 63-й армии, надо полагать, связываться по ВЧ с начальством.
Уже почти стемнело, когда в деревню вернулся Никитин, заметно озадаченный, но не грустный. Федотов, похоже, остался ночевать в штабе армии.
В момент, когда «Виллис» Никитина (наш майор, так же, как, кстати, и Федотов, предпочитал водить машину сам) притормозил возле уцелевшей избы, где размещалась на ночлег наша группа, мы как раз успели поужинать гороховым супчиком и пшенной кашей (в деревне размещались какие-то связисты и саперы, у которых была походная кухня, и, соответственно, проблем с горячей кормежкой не было, что нас всех не могло не радовать), и я сидел на завалинке, наслаждаясь редким на войне ничегонеделанием.
Когда наш майор вылез из джипа, я встал и отдал ему честь.
– Да ладно, вольно, сержант, – отмахнулся Никитин. Но в избу он почему-то не торопился.
– Ну, сержант, ты голова, – сказал он, присаживаясь рядом со мной. – Уж не знаю, откуда ты про все это узнал, но в Москве мне по телефону подтвердили, что этот конструктор Левков и те катера, про которые ты давеча говорил, действительно существуют. Оказывается, перед войной этот Левков сделал катера «Л-11» и «Л-13» массой 15 и 30 тонн. Вот только после начала войны все работы по ним свернули, а вся эта техника сейчас осталась где-то в Ленинграде, а там сейчас явно не до этого, особенно в условиях блокады… Так что ты оказался прав и, возможно, все верно предполагаешь…
– А я в этом и не сомневался, товарищ майор. И что мы намерены делать дальше?
– К нам срочно вылетает полковник Заманухин, который будет решать все необходимые вопросы непосредственно на месте. А ты как думаешь, что нам стоит сделать?
Никитин спрашивал это не просто так. Два года общения со мной научили его прислушиваться к тому, что я говорю. Конечно, в нормальных условиях армейской субординации ситуация, в которой майор спрашивает совета у сержанта, выглядит чистой воды шизухой. Но Никитин никогда не задавал подобных вопросов громко и при свидетелях, всегда предпочитая разговаривать наедине. Тем более что он уже давно приноровился выдавать мои мысли и предложения за свои и благодаря этому был на хорошем счету у начальства, исправно получая ордена и очередные звания. Меня подобная ситуация вполне устраивала – все равно другого выхода не было.
– Ну, товарищ майор, это же азбука! – охотно продолжил разговор я. – Будь я начальником в больших чинах, первым делом усилил бы разведку, и воздушную, и наземную, и агентурную. Ведь эта дура, на которой они возят свой хренов танк, явно немаленькая и где-то же они ее должны прятать. И место это должны охранять с особой тщательностью какие-нибудь черные СС. Второе – по-моему, надо попробовать выманить их «на живца». Если их цель всегда в одном, а именно – выбивать у нас танки, надо имитировать прибытие на какой-нибудь участок фронта рядом с болотом свежей танковой части. Но попутно развернуть в том месте все возможные силы и средства для гарантированного уничтожения этого гитлеровского «гостя».
– Какие?
– Что бы там ни говорили про неуязвимость этого, как выразился майор Федотов «Белого Тигра», ни один немецкий тяжелый танк не способен выдержать попадание тяжелого снаряда. И это медицинский факт. А значит, нужны поставленные на прямую наводку на предполагаемом участке появления этого танка гаубицы, калибра не менее 122-мм, либо новые тяжелые САУ «Су-122» или «Су-152». Не помешает и деликатное минирование места его предполагаемого появления. Плюс хорошо бы иметь наготове, для накрытия болота, чтобы ни одна сволочь оттуда не ушла, еще тяжелую артиллерию, «катюши» или штурмовую авиацию. На всякий пожарный нужна и связь с истребительной авиацией, а то мало ли – вдруг воздушное прикрытие понадобится… Как-то так, товарищ майор. А еще надо следить в оба за болотами на этом участке фронта. Ведь не исключено, что немцы уже готовят следующую вылазку. И когда на болотах появятся эти «зеленые огни», про которые говорил майор Федотов, нам надо постараться понять, что это такое и что именно они означают…
Никитин подумал над моими словами минут пять, а потом встал с завалинки и направился, но не в избу, а обратно к «Виллису». Как видно, опять рванул в штаб армии с рацпредложениями. Вернулся он далеко за полночь, когда остальной личный состав уже дрых под звуки недалекой канонады.
Похоже, его предложения были приняты. По крайней мере выглядел он вполне довольным.
Наутро в деревне Мраково объявились сначала майор Федотов с несколькими бойцами из армейской разведки (скорбного головушкой давешнего танкиста Насонова с ними, что характерно, не было), а затем во главе маленькой автоколонны, состоящей из «Доджа – три четверти» и «Студера» с металлическим КУНГом-будкой приехал и полковник Заманухин, настроенный более чем по-деловому, но выглядевший невыспавшимся.
В КУНГе оказалось хитрое импортное радиооборудование, позволявшее вести радиоразведку (ну, «радиоразведка» в данном случае громко сказано, если точнее – это оборудование позволяло стабильно слушать немецкие радиопереговоры в радиусе около ста километров вокруг), уж не знаю, где наш орел-полковник его надыбал, но, по-моему, радиостанции такого уровня в те времена и Генштабу были за счастье. Командовал связистами некий суровый и секретный старший лейтенант по фамилии Кулышев. Первым делом они развернули свое хозяйство за окраиной села, тщательно замаскировались, развернули антенны, выставили вокруг часовых и немедленно присосались к радиоэфиру. К себе секретные связисты не пускали никого, кроме, разумеется, Заманухина и Никитина. От начальства мы узнали, что эти знающие иностранные языки радиоразведчики пытаются вычислить в хаосе фронтовых
