Я играла в эту игру, я была своей улыбкой, я была своей кожей, я была женщиной, столь же возбужденной им, как он сам собой.
Гоген у входа, внимательно смотрит. Я держалась к нему спиной.
– А почему вы здесь, единственный и неповторимый Паркер из Нью-Йорка?
Что за человек говорит эти слова?
Звенящий смех, милая улыбка, легкий реверанс, поглаживание руки под рукавом, что это за женщина, нацепившая мое лицо?
Она – созданная мною сущность, некая исходная позиция, куда я отступаю, когда мне что-то угрожает. Она – любая, кем хочет быть, чтобы успешно закончить дело.
– Мне выдалась неплохая возможность. В Макао есть клуб, который хочет расширить свой бизнес. Ты всегда знаешь, что можно вести бизнес с членами Клуба ста шести, с людьми вроде нас.
Я посмотрела ему в лицо, ища на нем отблеск чего-то, хоть чего-то, что можно бы назвать сомнением или комизмом, и ничего не увидела. Масса гостей снова сместилась, и мы сместились вместе с ней, и вот опять передо мной оказалась Филипа, смотрящая перед собой. Я уже исчезла у нее из памяти, но этот человек, этот незнакомец со знакомым именем смотрел на меня, смотрел с удовольствием, и я почувствовала…
Мои пальцы крепче сжали его руку.
Другую руку я протянула вверх, коснулась его подбородка, повертела голову в разные стороны, ощущая его кожу. Что я могла вспомнить о Паркере, человеке, встреченном мной в Нью-Йорке? Не
Мои пальцы прошлись по его подбородку, ощутили легкое изменение текстуры кожи, место, где хирург с неописуемым мастерством аккуратно удалил мешавший нарост. Я с восхищением ощупывала то место, невидимое глазу, но различимое на ощупь, легкое прореживание рубцовой ткани, и он схватил меня за запястье, отдернул мою руку в сторону с приклеенной улыбкой на лице (идеальные люди всегда улыбаются) и любопытством в глазах.
– У вас просто потрясающий хирург, – выпалила я. – А вы еще что-нибудь делали?
– Немножко. Нос, несколько морщинок на лбу, чуточку тут, чуточку там, сами знаете, как это делается. Я подумал: а почему бы и нет? Почему не стать лучше? Теперь люди видят, кто я на самом деле, – задумчиво произнес он. – Они мне завидуют.
– А это хорошо?
– Да, конечно. Мы подаем пример, какими должны быть люди.
– А теперь они вас помнят? – спросила я, и вот – его глаза едва заметно сверкнули. – Они помнят, кто вы?
– Меня все помнят – тихо ответил он. – Я – единственный и неповторимый Паркер из Нью-Йорка.
– А до процедур? До «Совершенства»? Кем вы были тогда?
На язык ему быстро приходит бойкий ответ, вот-вот заговорит «Совершенство», вот-вот оно отметет все, что может напугать, что может угрожать маске, которую он носит, но нет.
Вероятно, нет.
Вероятно, осталась еще крохотная частичка надежды, поскольку в тот момент Паркер из Нью-Йорка замер, отбросил свой бойкий и очаровательный ответ, вместо этого поглядев мне в глаза, крепко схватив меня за руку и спросив:
– Кто вы?
И это оказался он.
Конечно же, он.
Конечно.
Я вырвала руку, резко отвернулась, смешалась с толпой гостей и принялась быстро протискиваться сквозь нее. Взгляд Гогена метнулся ко мне, но это нормально, совершенно нормально, пусть смотрит, мне просто нужно на мгновение прервать его зрительный вектор, пусть он опять забудет, я описываю круг за кругом, вот Филипа за спиной брата, Гоген у входа, Паркер посреди зала, и Паркер
такой совершенный
Совершенный: лишенный любых чувств, которые могут когда-то что-то означать,
и не пытающийся следовать за мной.
И в течение тридцати секунд он уже все забыл.
Я поворачиваюсь снова и снова, кружа по залу. Здесь нет камер видеонаблюдения, что является крупной ошибкой. Кто-нибудь может увидеть меня на записи с них – такое случалось раньше, в те времена, когда я обчищала казино, компьютеры всегда засекали меня раньше, чем люди. Однако Клуб ста шести слишком элитарен, чтобы устраивать внутри него наблюдение, так что я кружу, кружу, кружу, а в самом конце восторженно улыбаюсь Гогену, проходя мимо него, и замечаю, как в кармане его рука сжимается вокруг мобильного телефона, когда я ухожу.
Я не дожидаюсь, пока он посмотрит на мое лицо. В конце коридора я заворачиваю за угол, сбрасываю туфли и пускаюсь наутек.
