– Нет уж, – улыбнулся шеф. – Хватит нам одного ясновидца, Джорджа. Так что, Бекфилд, дело раскрыто?
– И да, и нет, шеф. Я знаю, кто убийца, но не вижу ни малейшей возможности это доказать в суде. Так что решение, раскрыто дело или нет, оставляю на ваше усмотрение.
– Хорошо. Тогда излагай детали.
– За последние пару месяцев квартиру одного профессора математики нашего университета ограбили трижды, чем он крайне недоволен. Смею заметить, я его в этом вопросе прекрасно понимаю. Все три случая не раскрыты. Но, судя по почерку, третий раз поработал мистер Голдкей. Ничего не пропало, кроме денег и спиртного. Кроме него, так редко кто ворует. Если уж обносят квартиру, то полностью. У профессора было чем поживиться даже после двух предыдущих ограблений. Конкретно – столовое серебро и драгоценности его жены.
– Их что, не украли первые два раза?
– Украли. Но потом вернули. За десять процентов стоимости. Платила страховая компания. Всё это делалось неофициально, разумеется.
– Тогда чем недоволен профессор?
– Ему это всё противно. Трудно его за это осуждать.
– На чём основана твоя уверенность, что убийца – именно этот профессор?
– Профессора обокрали утром того дня, когда умерли Танкист и Голдкей.
– Танкист – это тот спившийся ветеран, вторая жертва отравления?
– Да, шеф. Только на самом деле он не танкист, в смысле в танке не ездил. Он всю войну служил в пехоте. Почему другие пьяницы называли его Танкистом, я понятия не имею.
– Сразу видно, Бекфилд, что ты не воевал.
– У меня была вполне уважительная причина, шеф. Когда закончилась война, я ещё был сопляком.
– Ты и сейчас сопляк. Так вот, как ты думаешь, зачем танкисты носят шлемы?
– Это же очевидно, шеф. Чтобы голову защитить от пуль. У танкистов шлемы, у пехотинцев – каски.
– Нет, инспектор, от пуль танкистов защищает броня танка.
– Ну, тогда шлемы – это защита от ударов головой об ту самую броню, которая защищает от пуль.
– Ладно, Бекфилд, слушай меня. Шлемы танкистов в основном защищают уши этих самых танкистов от шума. В танке грохочет двигатель, но это мелочь. Ты представь, какой шум от выстрела танковой пушки! И это всё в закрытой со всех сторон железной коробке!
– Представил, – поёжился Бекфилд.
– Так что тебя не должен удивлять тот факт, что у большинства танкистов портится слух. Глохнут они.
– Теперь не удивляет. И что?
– Этот Танкист, который совсем не танкист, на фронте был контужен. Контуженные тоже частенько глохнут. Так что он, скорее всего, слышал плохо, за что и был прозван Танкистом. А теперь, когда я ответил на твой вопрос…
– Шеф, простите, но я вас ни о чём не спрашивал. Вы отвечали кому-то другому.
– Тем лучше. Итак, профессора ограбили непосредственно до того, как эти двое выпили отравленный виски. Или что они там выпили. Это все улики против профессора?
– Улик нет вообще, я же сразу вам так и сказал. Но это не всё, что говорит против него. Он дружит с профессором химии, так что яд раздобыть для него не проблема.
– Как ты смог так быстро узнать, с кем он дружит?
– Один из наших констеблей учится в университете. Кто лучше студентов знает сплетни о преподавателях?
– Бекфилд, с тобой неинтересно. У тебя всё как-то слишком просто выходит. Но, как бы там ни было, а дружба с профессором химии – вовсе не повод для обвинений в убийстве путём отравления.
– Есть ещё кое-что. Когда его ограбили в третий раз, с ним, естественно, говорил наш детектив. Так вот, детектив ему сказал, что раз нет следов и украдены только ликвидные вещи, поймать взломщика можно только случайно. И профессор ему с довольной улыбочкой ответил, что кое-что из украденного вору вылезет боком. Вот теперь уже всё. Если не считать того, что больше некому. Других подозреваемых по этому делу у меня нет.
– Согласен с тобой, Бекфилд, что это, скорее всего, он. Но доказать судье ты этого не сможешь.
– Я вам сразу сказал, шеф, что для суда у меня вообще ничего нет. Джордж оценивает вероятность того, что убийца – профессор, в девяносто шесть процентов, а вероятность того, что это удастся доказать – в семь. Из другого подозреваемого кому-нибудь из наших телепатов можно было бы попытаться выдавить признание, но тут этот номер не пройдёт. Профессор – сам телепат, да ещё и ясновидец, причём телепат более сильный, чем любой из наших детективов.
– По второму прогнозу Джордж явный оптимист. Ладно, ты всё равно молодец. Это дело временно забудь. Теперь расскажи, что за суета вокруг того кафе?
