Просто требует времени.
– В каком смысле подчистить, подсобрать?
– Это, конечно, метафоры. Но пока другого объяснения у меня нет. Как выкачанные нефтяные пространства водой заполняют.
– И что, ты на себя, что ли, возьмешь роль нового заполнения события? Вернее, квазизаполнителя?
– Нет, конечно, не я. Ясное дело, она. Основное – это она.
– А что же во всем этом я? – спросил неуверенно Николай.
– О том и речь. Потому к тебе и обращаюсь. Это 50 на 50. Вдвоем мы с ней как-то сможем справиться с тамошним только при наличии каналов внешней связи и подпитки. – Поглядел на Николая. – Ну и, конечно, проблема возвращения. Я пытался. – Ренат указал взглядом на свои полуобугленные руки. – Нет времени довести до ума. Времени нет. Потому на тебя вся надежда. – Николай молчал. – Теперь конкретно. Нам нужно будет скорректировать контуры. Хотя про нас с тобой ясно.
– Что – ясно? – допытывался Николай. Он уже давно оставил свой стул и почти метался по комнате. Впрочем, ни Ренат, ни он сам этого просто не замечали. Только Мария из соседней комнаты всякий раз бросала напряженный взгляд в дверной проем, когда он промелькивал там. Вернее, они оба.
– Пока мы сидели, – усмехнулся Ренат, – времени было предостаточно. Я уже кое-что сумел сделать, произвел корректировку. – Ренат произносил все это несколько замедленным голосом и со странно-мрачноватой усмешкой. Его губы потемнели, дышал он тоже нелегко. Николай за всей суматохой и сумбуром их разговоров и пререканий заметил это только сейчас. Заметил и замер, вглядываясь в лицо Рената. Отошел. Отвернулся.
– А откуда ты знал, что я соглашусь? – в голосе Николая прозвучали жесткие нотки. – Ты что, за меня решил все?
– Не кипятись. Не кипятись. Что мне оставалось делать? И что, собственно, тебе остается делать? А?
Оба помолчали. Все было ясно. Почти все.
– Пожалуй, ты прав, – замедленно, даже растягивая слова, примиряясь отвечал Николай. – Ну, я пошел. Шесть, метро уже ходит.
– Я позвоню. Времени мало. Как только отыщу ее, так и позвоню. Мы все должны решить быстро и точно. Осталось дня два, а это дело медленное и даже несколько мучительное. Да ты не пугайся, не страшнее зубной боли. – Он усмехнулся.
«Два дня», – отметила про себя Мария.
Николай поморщился при моментальном вспоминании о зубной боли. Совсем недавно он посетил зубоврачебный кабинет, где ему почти без заморозки удаляли зуб. То есть укол-то сделали. Но специфическая натура Николая оказалась вполне невосприимчива к данному роду анестезии. Или вообще к любой. Сделали второй укол. Третий делать побоялись.
– Еще копыта отбросишь, – пошутил знакомый врач. – Куда я тебя тогда дену-то, а? Тут, что ли, в кабинете расчленю и в холодильнике по кусочкам заморожу? – эдакие врачебные циничные шуточки, допустимые только в разговорах с близкими знакомыми. – Терпи.
– А-ааа, – проворчал все-таки уже немного онемевшим языком Николай. Но боль в зубе по-прежнему присутствовала.
– С женщинами полегче. Они терпеливые. С ними можно и поэкспериментировать, – делился профессиональным опытом врач.
– А-аааа, – мычал Николай.
– С мужиками прямо беда, – бормотал эскулап. – Что-то в Николаевом зубе ему явно не нравилось. – Хоть и говорится, чувствительный, как девица, а выходит ровно наоборот. Вот как с тобой.
– А-аааа! – вскрикнул Николай.
– Вот тебе и «а-ааа». Молчи уж, коли таким неординарным оказался. Больно будет. – И с этими словами резко и мощно что-то дернул во рту Николая. Тот вскрикнул и моментально покрылся капельками пота.
– Послушай, – окликнул Николая Ренат. – Ты понимаешь, что это: Ну, как тебе сказать? Для меня с Марией – 50 на 50.
Николай остановился, постоял, потом обернулся:
– А для меня? 40 на 60? 30 на 70? 70 на 30?
– Можешь, конечно, отказаться. Но мне уже никого не отыскать. А с твоими астро-антропологическими параметрами вообще вряд ли возможно. Я долго присматривался.
– Он присматривался. Интересно, как долго? – Николай уже полностью развернулся к Ренату, готовый вернуться в комнату.
– Не пыли, не пыли! Не в этом сейчас дело. И вообще не в нас. Прямо как в анекдоте, – пошутил Ренат. – Помнишь? Приходит к Ельцину председатель избирательной комиссии, не помню, как его звали: – У меня две новости. Плохая и хорошая. – Давай с плохой. – Дело как раз на следующий день после президентских выборов. – Значит, плохая. У Зюганова 65 процентов голосов. – А хорошая? – У вас 87 процентов. – Так вот и у нас. – Оба усмехнулись.
– Когда встречаемся?
– Я позвоню. Сегодня вечером. Крайний срок – завтра. Я должен подготовить Марию по всем уровням. Проверить сам. Прогнать все варианты. Ну, неважно. В общем, нужно время минимум до сегодняшнего вечера. В парке у парапета.
Николай снова открыл входную дверь, посмотрел в темный пустынный коридор и шагнул в него.
Ренат постоял у стены, затем медленно подошел к окну. Следов недавней катастрофы уже не наблюдалось. В неярком утреннем свете падал медленный
