Они даже отошли немного в сторону – вернее, случайный знакомый мягко взял ее под локоток и увел подальше от гремящей музыки. Впрочем, София была не против – мужчина ей понравился. Было ему, должно быть, слегка за тридцать. Коричневый загар, располагающая улыбка, умные серые глаза.
– Значит, ты считаешь себя монахиней в миру?
– Не совсем. Но люди, которые умеют производить счастье из ничего, очень нужны нашему обществу, – серьезно ответила она. – Не меньше, чем музыканты и писатели. Мы как деревья, которые снабжают планету кислородом.
– А-а, понял! Не монашка, а аккумулятор, от которого другие подзаряжаются, так?
– Это больше похоже на правду, – рассмеялась София. – Я всю жизнь только того и ищу. Ловец счастья, вот кто я.
Почему-то это его развеселило.
– Всю жизнь! Да тебе, поди, лет шестнадцать.
– Ой, я просто молодо выгляжу. Двадцать два мне. И знаешь, моя жизнь не была такой уж простой. Я из небольшого городка на севере Америки, мы жили в трейлерном парке. Отец ушел, а у мамы, кроме меня, еще четверо. Когда мне исполнилось восемнадцать, я сбежала. И вот как-то так живу, на своей волне.
– Мне нравится твоя волна! И ты нравишься! – простодушно признался он. – Меня зовут Ксавье.
– Француз? – удивилась София. – А говоришь, как калифорниец.
– Я и есть калифорниец, вырос в Лос-Анджелесе. Мой дед француз, в честь него и назвали.
Ксавье купил ей куриные крылышки под острым соусом и огромный стакан молочного коктейля, усадил на теплый песок и начал расспрашивать о ее жизни. Уже потом, вспоминая этот последний беззаботный вечер, София поняла, что его вопросы были не случайными, пусть и маскировались под расслабленный, приправленный шутками разговор, с которого так часто начинаются курортные романы. Он спрашивал, с кем София прилетела на острова, есть ли у нее официальная работа, где она живет в Сан-Франциско, кто ее флетмейт – компаньонка по квартире, есть ли у нее бойфренд. Но тогда эти вопросы казались невинными – просто симпатичный мужчина хочет больше о ней узнать.
В какой-то момент София воскликнула:
– Ах, как бы мне хотелось бросить всё и остаться прямо тут, на этом пляже!
На что Ксавье заметил:
– Это было бы здoрово, но тебя будут искать, волноваться. Если ты не вернешься обратно.
Она же имела глупость легкомысленно рассмеяться в ответ.
– Да никто меня не будет искать, никогда! Я совсем одна. С одной стороны. Но с другой, весь мир – мои братья и сестры. Мудрые книги говорят, что это и есть настоящая любовь – не делать различий между людьми.
– Ну а твои друзья, с которыми ты сюда приехала? Они же напрягутся, если ты захочешь остаться. Мало ли…
– Смешной ты. Замороченный какой-то. Да не друзья они мне, а так – случайные знакомые. Имени моего завтра не вспомнят.
Ксавье ненадолго сменил тему. Они поговорили о движении хиппи, об американском писателе, психологе Тимоти Лири, о том, что каждый человек может научиться разговаривать на языке Бога, о нездоровом современном обществе, которое смотрит на мир словно через плотное покрывало, нарочно замусоривает свое восприятие условностями. София была удивлена – давно ей не встречался человек, так похожий на нее.
– Мы с тобой как близнецы, разлучённые в детстве.
– Есть такое. Мы с тобой одной крови, ты и я, – пошутил мужчина. – Но знаешь, есть и другие. Такие же, как мы. Хочешь, я тебя с ними познакомлю?
– Конечно! – легко согласилась она. – Я очень люблю знакомиться. Это твои друзья? Они тоже приехали на фестиваль?
– Нет, музыку из нашей компании люблю только я. Мои друзья предпочитают уединение. Вообще-то мы живем не на этом острове, тут слишком шумно… Хочешь, отвезу тебя к моим?
– А на чем мы поедем? – заинтересовалась она.
И Ксавье ответил, что до места они доберутся на катере, принадлежащем его другу.
София всегда любила приключения. Смело ввязывалась в любые авантюры, наивно считая, что ее любовь к миру и людям – лучшая защита от чужой агрессии и подлости. Она легко сходилась с людьми, могла отправиться в гости к первому встречному, часто вела себя неосторожно, но ни разу в жизни не попадала в неприятности. Может быть, в этом ей помогала любовь Фортуны, но София считала это закономерностью, естественным следствием ее легкости и вечного предвкушения счастья.
Поэтому она подхватила свою тряпичную сумку, купила в дорогу пару бутылок простой воды и позволила Ксавье отвезти себя на дальний пустынный причал, где они действительно нашли небольшой катерок, в котором подремывал друг Ксавье.
Уже занимался рассвет.
Ксавье поддержал ее за локоть, когда она усаживалась в катер, заботливо укрыл ее плечи рыбацким брезентовым плащом. Катерок устремился вдаль, и София перебралась на корму – уселась по-турецки и жмурилась от счастья, точно довольная сытая кошка.
