Мы и пошли, проталкиваясь сквозь море людских тел. Мимо развалов со старыми журналами и книгами, лотков с мобильными телефонами, самодельными ножами, фонариками, военной формой и снарягой.
Бомжеватого вида мужик в телогрейке продавал общевойсковой костюм химзащиты с четырьмя подозрительными отверстиями на груди, грубо заклеенными широким скотчем крест-накрест.
На площадке перед рынком полным ходом шло формирование караванов. Самые нетерпеливые рикши начали было выводить сани на трассу, но хозяева товара окриками заставляли их сдать назад.
За санями смазанными тенями в утреннем полумраке копошились местные жители, предлагавшие готовым отправиться в путь купцам кипяток, самогон в мутных бутылках, квашеную капусту и нехитрую снедь.
Наметанный глаз подметил в нас потенциальных пассажиров. Со всех сторон сыпались предложения: Тейково, Кохма, Вольный город Плес, Шуя, Юрьевец, Фурманов! Бык гнал их всех прочь, высматривая кого-то из своих знакомых.
– Сюда, сюда! – замахал он мне призывно рукой.
Мы подошли к высоченному мужику лет сорока в длинном тулупе, валенках и шапке-ушанке.
– Михаил Степанович Свешников, – торжественно представил мне мужика Быков, словно это был не купчина, а какой-нибудь знатный отпрыск королевского двора. – Готов продать одно место даме. А ты, Багор, за это с его ребятами на трассе обоз охраняешь.
– По рукам, – кивнул я.
Судя по тому, как довольно заблестели у Лехи глазенки, было ясно, что он или родственник этого самого Свешникова, или имеет свой процент за поставляемых пассажиров. Добрых самаритян в Иваново-Вознесенске не наблюдалось.
– А вот и Зайка пришла, – произнес Бык, после чего сорвался с места и куда-то убежал.
Через минуту он вернулся – уже не один, а с миловидной девушкой лет двадцати. Ниче так Зайка. Справная. Вязаная черная шапочка. Замшевое черное пальто в талию. Сапожки и перчатки в тон. В руках холсты, на плече холщовая сумка с красками и кисточками. Среди всего этого бушлатно- камуфляжного царства она выглядела белой вороной. Но это почему-то не раздражало. Словно воспоминание о том, как жили до Катастрофы. Привет из прошлой жизни.
Зайка залезла в крытый фургон, где уже разместились женщины и дети. Под брезентом и тепло, и ветер не достанет.
Леха Бык не стал дожидаться нашего отъезда, озабоченно постучал по своей «швейцарии» и побежал дальше обделывать свои темные торгашеские делишки. Я же остался возле фургона, дожидаясь отправления.
– Стриж, я смотрю, ты совсем берега попутал – уважаемых людей в упор не узнаешь! – раздался чей-то голос.
Стоявший рядом с фургоном парень вздрогнул и обернулся.
Перед ним нарисовался типичный мелкий бандюган с бегающими глазками и шрамом через все лицо. Ватник, балаклава. На портупее ножны, в которых болтается внушительных размеров тесак. Род занятий крупными печатными буквами написан у него на лбу: предлагаю крышу мелким караванщикам, при удобном случае не побрезгую на тракте мелким грабежом.
– Чего гляделки выпучил, убогий? – ощерился бандит.
Парень вымученно улыбнулся:
– Доброе утро, Алексей Семенович.
– Вот так-то лучше, – ухмыльнулся Алексей Семенович. – Про должок не забыл, пернатый?
Стриж засунул руку в карман своего бушлата, вынул три патрона и протянул вымогателю.
Тот забрал маслинки, хлопнул парня по плечу:
– Со следующего месяца плата повышается. Четыре патрона с тебя. Инфляция, брат, трудные времена настали. Индекс Доу-Джонса на Нью-Йоркской бирже упал ниже плинтуса. Про курс евро я вообще молчу. Должен понимать сложность ситуации.
Парень скроил подобие улыбки и молча кивнул.
Да, день у пацана явно не задался. Теперь придется платить на один патрон в месяц больше. Натуральный грабеж! Можно подумать, что без этой гопоты не прожить. Но и отказываться опасно. Не повезло пацанчику родиться в сложный исторический период, когда автомат стал орудием труда и средством производства.
– За спиной у меня никого нет, заступиться некому, – словно извиняясь, шепотом пояснил мне парень. – Вон Шило, мелкий челнок, два месяца назад отказался платить. Так через неделю его труп в лесу обнаружили. Здесь у кого калибр больше, тот и прав. Дикий Запад отдыхает.
Бандюган тем временем заглянул под полог фургона и увидел Зайку.
– Мадмуазель, какая встреча! – дурашливо раскланялся бандит. – Разрешите представиться. Алексей Семенович Соловьев. В определенных кругах известен как Леха Соловей. Богат, щедр, чертовски красив. Предлагаю вам перейти в мою карету, где мы сможем познакомиться ближе в более неформальной обстановке…
– Мечтать не вредно, – усмехнулась Зайка. – Даже не пытайся эту тему раскачивать.
