На крышу вела железная лестница, которая перекрывалась двустворчатым железным люком. Стены цеха были гладкими, кирпичными, так как лишние приблуды вроде пожарных лестниц Вовка давно срезал. В хозяйстве фермы имелись еще три аналогичных здания с теплицами на крышах, но оборонять все это имущество нечего было и думать.
– Па-ап! А я куда? Давай, мы с Джоем поднимемся на крышу и оттуда хорошо посмотрим…
– Нет, Маша. Вы с Джоем будете ходить внутри цеха и патрулировать. А также почаще заходить в радиорубку и внимательно наблюдать за Мартой. Если та дрыхнет или облизывается – то все нормально. Но если шипит и выгибает спину, то бежишь бегом ко мне или к тете Нине. Все понятно, Маша? И с Лариской рядом с рацией не зависай. Она должна эфир слушать, а ты, доча – патрулировать. Понятно?
– Ясно, – пробурчала Машка и не без труда перехватила рванувшего поводок Джоя. – А ты куда пойдешь?
– А я, пока вы все тут делом заняты, пойду пройдусь до щитовой.
Его взгляд зацепил хрупкую фигурку дочери, которую свободно мотал по сторонам миниатюрный спаниель. Глушак замер, уставился на спину с выпирающими острыми лопатками, на рвущегося с поводка Джоя, и его, совсем не к месту, отбросило в воспоминаниях на три года в прошлое. В тот самый день, когда он лишился сына, а Маша потеряла брата и выжила лишь чудом.
Дочку ему спас Джой, пусть собачий бог даст ему здоровья и поменьше всяких испытаний! Да, вот этот дурень-спаниель, которому хоть и регулярно доставалось за раздолбайство и непокорный норов, но не продемонстрируй он тогда свое ослиное упрямство, Маша уехала бы вместе с Костей, своим любимым братиком, с которым они почти не расставались. Она с собакой, младшим братом и двумя большими сумками переезжала на уазике-«буханке» к отцу, на Опытный, вместе с тремя женщинами и вооруженной группой сопровождения. Но, к счастью, покинуть центральную усадьбу Маше была не судьба. Спаниель сначала просто упирался и не желал никуда ехать, потом впал в истерику и сорвал поездку. Он кусался, выл, рвал поводок и своего добился – выскользнул из тесного ошейника, удрал и спрятался. Шофер уазика ждать, пока поймают глупую собаку, отказался и укатил без Маши и без Джоя. Та вся уревелась, что брат уехал, а она осталась, но до «Опытного» машина так и не добралась. Через два дня спасательная группа сталкеров обнаружила вымазанный кровью, развороченный остов «буханки» и рядом – два разбитых автомата с расстрелянными магазинами. И никаких следов людей! Собаки… Мигрирующая к Балтике большая стая псов-мутантов прошлась по их уазику рычащим и подвывающим катком.
А как они дружили, его дети, как дружили! Под четким руководством мамы Риты и тети Нины музицировали на рояле, а под присмотром папы Вовы – стреляли, соревнуясь, из пистолета и малокалиберной винтовки.
Вовка скрипнул зубами, проглотил слезы и пожалел, что не может себе позволить залить горе ядреной, настоянной на ягодах и травах самогонкой. Но о неуместной сейчас пьянке подумал отстраненно, скорее, сделал зарубку на краю сознания, загруженный навалившейся текучкой. Отбиться от превосходящего противника Глушак считал реальным, и шансы выжить ему представлялись как минимум не нулевыми.
В щитовой комнате Вовка надолго не задержался. Он быстро отключил теплицы, освещение и пустил всю энергию солнечных панелей в «контур обороны», щелкнув красным тумблером. Да, имелся в его хозяйстве и такой. Он в свое время не поленился и уложил перед воротами на доски несколько листов железа, и дерево сыграло роль изолятора. Аналогичные листы лежали перед запертыми дверями, и красный тумблер включал на них напряжение силой двести двадцать вольт. Воротами Глушак, разумеется, не ограничился, и во многих местах низ стены опутывала колючая проволока, к которой сейчас лучше было не прикасаться. Убить не сможет даже собаку, но тряхнет разрядом основательно.
В цеху взорвался лаем Джой. Вовка вздрогнул, от прилива адреналина его привычно пробило на зевоту, и он рванул поближе к девочкам.
– Маша, как Марта, ты проверяла? – спросил он, запыхавшись, но Машка с бьющимся от ярости на поводке Джоем добросовестно оббегала здание по периметру и ответила не сразу.
– Нормально Марта! Я только что смотрела – она спит.
Все понятно. Настала очередь их «Опытного», и наверняка вокруг цеха бегают первые разведчики, присматриваясь к стенам и вынюхивая слабые места. Нельзя было терять ни секунды – и он бросился помогать Анне с Катей перетаскивать все их имущество в подвал.
– Маша! Скажи Ларисе, пусть идет сюда и помогает. Сейчас мы рацию в подвал опустим.
Рацию в подвал он перенес лично, подключил к выведенной на крышу антенне и настроил. Эфир молчал, а вызывать базу он не спешил. Успеют еще пообщаться с Леонидычем, когда все завертится, и стальная дверь подвала неизбежно отрежет их от поверхности. Цех им долго не удержать – тут никаких иллюзий, но дать бой стоило. Ресурсы стаи не бесконечны, и можно попробовать ее ослабить, выбив самых сильных тварей: тех, что могут передвигаться на двух ногах и прыгают с места на большие расстояния. И кто знает, удача – штука переменчивая, может, попадет сам Маугли под выстрел?
С водой девчонки здорово придумали. Они опустили вниз пластиковые бочки и канистры, сунули в подвал шланг от скважины, и Катя сейчас их заполняла. Вовка бросился помогать, и, подхлестываемые лаем Джоя, все работали в просто бешеном темпе. Никто не знал, сколько времени в запасе, и женщины постарались забрать в подвал все, что может понадобиться осажденным для автономного существования.
Выглядели девочки по-боевому – никаких юбок, платьев и халатов. Все в спортивных костюмах, с патронташами, а за спиной, по его приказу – дробовики. Среди них выгодно выделялась Нина в светлом бундесверовском камуфляже, разгрузке и с коротким АКСУ за спиной. Вовка тоже бегал в общем водовороте с мешками и коробками, но следовало не забывать об обороне, и он отправился в бывшую радиорубку.
Марта изволила наконец проснуться и сейчас, грациозно выгнув спину, точила когти о матерчатый бок дивана. Глушак сделал попытку ее погладить,
