еще не понимали, как много разбитых и побежденных армий годами возвращались через врата Наккиги – с каждым разом во все меньшем количестве.
Когда генерал Суно’ку остановилась между рядами почетного караула, из ворот вышла толпа певчих, ведомая всадником на черном коне. Этот мужчина, салютуя, поднял ладонь, и даже со своей удаленной позиции Вийеки увидел, что его лицо было закрыто маской из полупрозрачной высушенной кожи.
Вийеки почувствовал холод в районе груди. Их встречал Ахенаби – Лорд Песни. Он вернулся из южных стран с одним из первых отрядов. По идее, Вийеки должен был радоваться тому, что такая могущественная фигура выжила в битве со смертными. Вместо этого ему почему-то вспомнилась одержимость Тзайин-Кха в Башне Трех Воронов, и он содрогнулся от ужаса. Генерал Суно’ку проигнорировала приказы Ахенаби и убила его верную помощницу. Какое наказание вызовет подобное непослушание? Коснется ли оно только Суно’ку или его распространят на всех остальных? Вийеки слышал множество историй о Холодных Снежных Залах. Он скорее согласился бы на сто ударов расщепленным посохом палача, чем на встречу с мастерами боли из ордена Ахенаби.
Хотя хриплый голос сохранял обычный повелительный тон, Лорд Песни старался говорить доброжелательно и вежливо:
– Вы вернулись к нам целой и невредимой, генерал Суно’ку, и, как я вижу, привезли останки вашего славного предка – маршала Экисуно. Сейчас мы перенесем его на Поле Черной Воды, где мои люди вознесут молитвы благодарности за принесенную им жертву. После этого гроб будет доставлен в Безмолвный дворец.
К изумлению Вийеки, Суно’ку ответила:
– Вы очень добры, верховный магистр Ахенаби, но мы поступим иначе. Тело моего предка перенесут во внутренний двор кланового дома Ийоры, потому что таков наш обычай.
Момент неловкой тишины показал, что Лорд Песни тоже удивился отказу генерала. Он быстро справился с замешательством.
– Давайте не будем обсуждать здесь такие вопросы, словно вы чужаки у нашего порога. От имени королевы я приветствую вас. Хорошо, что вы вернулись. Нам многое нужно обсудить.
– Разве королева проснулась? – спросила Суно’ку. – Я считала, что, доблестно потратив почти все силы на противодействие смертным, она погрузилась в кета-джи’индра.
– Да, конечно, – ответил Акхенаби с едва уловимой напряженностью в голосе.
Никто в собравшейся толпе, кроме Вийеки и нескольких других представителей знати, даже не заметил этого.
– Наша мать по-прежнему спит в джи’индра, восстанавливая силы. Только я говорю от ее лица. Мы потерпели поражение в великой войне. Наккига находится в смятении. В такое тяжелое время кто-то должен был взять управление на себя.
Ахенаби резко замолчал, осознав, что защищается перед младшей по рангу. Вийеки мог поклясться, что даже там, где он стоял – фактически в нескольких шагах, – до него доходили волны холодной ярости Лорда Песни.
– И, как всегда, Наккига благодарна вам за это, магистр Ахенаби.
Суно’ку повернулась к воинам, стоявшим в почетном карауле:
– Спасибо вам, верные Жертвы. Мы храбро сражались с врагами, зная, что при любой опасности вы защитите наших близких.
Она снова повернулась к Ахенаби и стае его певчих в малиновых мантиях:
– Разрешите нам войти, мой лорд. Мы предвестники бури, и у нас не так много времени, чтобы растрачивать его.
Ахенаби махнул рукой, и певчие освободили дорогу, но, когда Суно’ку подъехала к воротам, он натянул поводья черного коня и, развернувшись, поскакал рядом с ней. Вийеки почувствовал мгновение беспомощной ревности. Верховный магистр Яарик присоединился к Ахенаби и генералу Суно’ку. Он въезжал в Наккигу на прекрасной лошади, принадлежавшей благородному воину, погибшему в Башне Трех Воронов. Они с Яариком были почти ровней, пока скитались по землям смертных. Теперь же Вийеки шел пешком, и ему, как остальным вернувшимся хикеда’я, предстоял долгий путь к центру города.
«Я слишком уверовал в ту благосклонность, которую Яарик показывал мне, пока нам угрожала опасность. Он сказал, я буду его преемником. Он действительно так сказал. Я не мог ошибиться».
Когда они вошли в Наккигу, Вийеки с удивлением обнаружил, что в широком Мерцающем проходе их ожидали шеренги из сотен сородичей – в основном обычных хикеда’я из самых низших каст. Как и караульные солдаты, они выглядели либо слишком юными, либо очень старыми. Одетые в рванье и тощие от голода, они, увидев Суно’ку, взбодрились, словно она была самой королевой. Не только низшие касты приветствовали вернувшихся воинов. Более благополучные жители Наккиги наблюдали за их процессией с балконов высоких жилищ. Многие из них тоже одобрительно аплодировали Суно’ку и ее Жертвам.
Вийеки торопливо зашагал вперед, пока не поравнялся с Яариком, ехавшим последним в когорте вернувшейся знати.
– Похоже, лорд Ахенаби разозлился, – сказал он тихо наставнику. – Его никто еще не приветствовал подобным образом.
– Ты думаешь, ему есть дело до каких-то приветствий?
Яарик был явно не в духе.
– Лорд Песни привык действовать в тишине и темноте. Ему не нужна красочность парадов. Он жаждет только силу.
– Ему явно не нравится то воодушевление, с которым люди радуются Суно’ку.
