Эндри молчал какое-то время.
– Там проводили соревнования по гребле, – сказал он наконец. – У нас в Гавани. Один раз их выиграл мой дядя. У него были самые мускулистые руки, которые я когда-либо видел. Как у борца. Дядя утонул.
– Как же он мог выиграть соревнование, если утонул?
Порто склонился вперед, надеясь увидеть улыбку Эндри, но лицо парня, с открытым ртом и воспаленными глазами, больше походило на посмертную маску.
«Сохрани меня Бог, – подумал Порто. – Сколько мертвецов я уже видел. Мне бы еще раз посмотреть на моих родных и близких. Как бы я хотел взглянуть на мою Сиду, живую, веселую и такую далекую от норнских замороженных земель. Хвала святому Рансомеру за мудрость графа Стрива, который удержал Пердруин от худших ужасов войны».
– Дядя тогда еще не утонул… Это случилось в другое время.
Эндри вздохнул и судорожно закашлял. Порто чувствовал через две кольчуги, как рвались воспаленные легкие его раненого друга.
– Все было в другое время, – восстановив дыхание, прошептал молодой человек.
Его голос был таким тихим, что Порто пришлось склониться вперед. Эндри больше не произнес ни слова. Вскоре его голова упала на грудь, и молодой человек задремал, убаюканный медленной поступью лошади.
Они продолжали двигаться по ухабистому тракту, который некогда был такой же большой и величественной дорогой, как Аллея Триумфа, ведущая к наббанскому дворцу Санцеллана Махистревиса. Порто мало знал о норнах и не мог судить о времени, когда этот путь пришел в негодность. Он вообще не слышал о том, чтобы северные фейри занимались чем-то серьезным: строили дороги или возводили города. По его мнению, они только и делали, что скрывались в заснеженных пустошах и планировали пакости для смертных людей. На миг, представив всю глубину его невежества и непостижимую обширность истории, Порто почувствовал приступ головокружения. Он посмотрел на ближайших всадников – риммеров и наемников с юга, таких же, как и он сам. Неужели они думали о том же? Судя по лицам, мысли всадников тоже были мрачными.
Изгримнур уже устал смотреть на гору. Однако его взгляд постоянно возвращался к ней. Казалось, пока они приближались к огромному темному конусу Пика Бурь, тот распухал и расширялся, закрывая горизонт и угрожая проткнуть вершиной низкое небо. Из трещин на склоне горы поднимались клочковатые шлейфы пара. Они сплетались вверху в сплошную облачную дымку, которую ветер раз за разом уносил куда-то вдаль, оставляя лишь несколько лоскутьев, обвивавших серые скалы.
Седые брови на лике горы не старили ее. Она возвышалась над небольшими холмами, как огромный тан в окружении коленопреклоненных хускарлов. Полосы снега, тянувшиеся вниз от белой шапки на вершине, лишь подчеркивали безмерность пространства, занятого черными скалами. Создавалось впечатление, что сама Природа, попытавшись ограничить эту гору, потерпела неудачу. Тем не менее Изгримнур и несколько тысяч его смертных воинов намеревались подчинить гору своей власти.
– Мы наивные олухи, – произнес Слудиг, ехавший прямо за его спиной.
Изгримнур обернулся и вопросительно посмотрел на него:
– Олухи? Почему?
– Ради Бога, мой лорд, посмотрите на гору. Это вам не башня и не обветшалая стена. Перед нами работа Создателя. Шедевр первых дней Творения. Она все еще дышит Его огнями. Как мы будем покорять ее?
Изгримнур огорчился тем, что сомнения Слудига были эхом его собственных мыслей. Нахмурившись, Изгримнур сказал:
– Если мы делаем богоугодное дело, нам не нужно бояться творения Бога. Потом, мой друг, мы не хотим покорять эту гору. Нам нужно лишь добраться до существ, прячущихся внутри нее. От норнов нас отделяют врата, созданные не Богом, а руками людей.
– Руками фейри, – мрачно поправил его Слудиг. – И их проклятой магией.
Изгримнур взглянул на женщину-ситху, которая ехала на белом коне неподалеку от них. Ее мягкие серые одежды трепетали на ветру. В отличие от других всадников, съежившихся в седлах от холода, с капюшонами, натянутыми до бровей в надежде защититься от летящего снега, она, казалось, абсолютно не беспокоилась о таких мелочах, как ветер и ненастная погода.
– Эй, леди Аямину! – крикнул Изгримнур. – Можно вас на пару слов?
Казалось, ситха никак не отреагировала на призыв, но ее конь ускорил шаг, и вскоре она оказалась между герцогом и Слудигом.
– Слушаю вас, – сказала она.
– Я хотел задать вам несколько вопросов о воротах.
Изгримнур знал о ее снисходительности к норнам, но Аямину еще ни разу не обманула его. Она была лучшим источником информации в тех вопросах, которые герцог не мог прояснить с помощью разведчиков.
– Они действительно такие крепкие, как говорят истории? Их защищают какие-то чары? Или норны используют для обороны ворот особые хитрости?
Губы ситхи изогнулись в снисходительной усмешке.
