испытать эмоции, утерянные вместе с осколками своей души. Пусть Эрос тешит своё самолюбие, ластясь к гостю, себе маг этого позволить не мог.
— Давай, как ты это делал с другими, — подначивал Локи, он был неумолим и настойчив, Тор не успел и опомниться, как его оттеснили к стене снова. Колдун потрясал ножом, предлагая использовать его как орудие пытки. — Ну, бери этот чёртов нож! Не притворяйся, я вижу тебя насквозь, тебе нравится мучить, измываться, властвовать над теми, кто слабее тебя.
— Не стану я, — Тор тяжело сглотнул, поднял ладони в примирительном жесте. — Ты успокойся, ладно?
— Что ж ты такой несговорчивый, — Лафейсон подбавил в голос яда. — «Не стану» да «не буду». Станешь, ещё как станешь, прикажу тебе, и будешь исполнять любой мой каприз снова и снова. Хочешь мне горло перерезать? Или выколоть глаза? Может, вырезать сердце?
— Да что ты несёшь?! — громыхнул Тор, теряя самообладание. — Не стану я ничего такого делать!
Локи грустно рассмеялся, махнул на Одинсона рукой и отвернулся, подошёл к столу и отложил нож. На него вдруг накатила дрожь, давно не представлялась возможность так тесно с кем-то общаться. Лафейсон вдохнул полной грудью и рассеянно погладил кота, что подставлял голову под нежные касания тонкой руки.
— Откуда у тебя шрамы? — раздался голос охотника из-за спины, значительно ближе, чем от стены, к которой он оттеснил Тора. Было даже интересно, что предпримет самонадеянный бугай.
— Забудь об этом, как о страшном сне, — прошелестел Локи и стал собирать тарелки со стола. Он специально убрал их на разделочный стол, оставляя нож в пределах досягаемости: Тору труда не составит сделать быстрый рывок и добыть себе оружие.
— Это сделал охотник? — гость между тем продолжал свой допрос, Локи слышал, как тот приближался к нему сзади. — Как он это сделал, если к тебе и подобраться-то невозможно?
— А ты испытай судьбу, может, и у тебя получится, — ухмыльнулся развеселившийся Локи.
— Я уже подобрался, — раздалось из-за спины.
— Смелее, — ухмылялся Лафейсон, скользя взглядом по полкам с утварью и книгами, но не поворачивался в ожидании удара в спину.
— Не злись, ладно? — тихо попросил Тор. Локи хотел было уточнить, что именно могло вызвать у него такую реакцию, но, когда на плечо легла тяжёлая ладонь, замер без движения. — Мне просто кажется, тебе не стоит быть одному, так и свихнуться можно.
Локи растянул губы в искренней улыбке. Не последовало удара в спину, охотник не стал его душить, этот жест, который он предпринял, вызывал удивление. Зачем? Лафейсон медленно обернулся, Одинсон не отошёл в сторону, не прятал взгляд.
— Второй раз в жизни чувствую себя неловко, — отозвался колдун. — И снова по вине охотника. Я обещал тебе баню, пойдём.
Одинсон не позволял пройти, стоял и смотрел напряжённо, он не давал Локи перевести тему и уйти от ответа.
— Слушай, эти твои шрамы, — снова заговорил Тор, у него было лишь одно оправдание, это не давало ему покоя. — На бёдрах и на лице…
Локи недобро прищурился и медленно облизнулся.
— Не дают тебе покоя, да? — ухмыльнулся колдун.
Одинсон понимал: его игра опасная, если колдун поймёт его замысел, то ничего хорошего не выйдет, это уж точно. Сблизиться с врагом, усыпить его бдительность пусть и сомнительными методами — это вполне оправданный поступок, ему просто нужно было выбраться отсюда и помочь Сартасу. Он ведь обещал, что с ним ничего не случится, пока тот подчинялся, а сам невольно поставил его под удар.
— Я хочу… — Тор сглотнул, не продолжая, но давая понять, что желал увидеть шрамы снова. Не объясняя зачем, пусть колдун сам додумает причину его поступков. — Я хотел бы…
— Хорошо, — кивнул Локи, добродушно улыбаясь. — Пойдём.
Тор не верил своей удаче, когда хозяин дома повёлся на его игру. Они покинули избу, и Эрос не препятствовал. Одинсон заметил, как во тьме леса мелькали горящие глаза хищного зверя, за ними наблюдали. К счастью, баня так удобно располагалась за избой, её было не видно со стороны озера.
Сопровождая гостя, Локи молчал, он всё понимал, ему пришлось подыграть, чтобы задурить Эросу голову, он закрыл ментальный канал, пусть зверь будет спокоен, Лафейсон получит свою долю нежности — вторую за последние сутки.
В предбаннике на лавке горела свеча, там было тепло, тесно для двоих; на стене висели сухие веники, под лавкой аккуратно были сложены дрова, ютились какие-то бутыли и корзины с бельём. Локи стоял ближе, чем хотелось бы, но никаких резких выпадов не делал. Одинсон сглотнул, ловя сочувственный взгляд хозяина.
— Ты можешь раздеться внутри, если тебе неловко, — предложил маг, пожимая плечами. И Тор был рад этой возможности.
Одинсон скрылся в бане, утешая себя лишь неизбежностью того, на что подписался. Ну и пусть, пять минут позора — и он на свободе, это в лучшем случае. Тор успел поспешно скинуть одежду, опасливо поглядывая на трепещущее пламя свечей на узком подоконнике. Одинсон развёл в тазу воду и ополоснулся, к счастью, Локи не знал, что вчера он позорно кончил себе в штаны. Охотник смысл с себя грязь вчерашнего дня и удивлённо обернулся к двери.
«Куда он провалился?» — настороженно подумал Одинсон. Уж не ловушка ли это? Охотник на миг вспомнил, как подбил селян спалить дом колдуна, может, его ждала та же участь?
